226 
— Он анализирует наши с тобой ДНК и подбирает нужные для их контроля частоты резонансных излучений. Вот он закончил работу…
На плоском камне, оказавшемся миниэкраном, высветились какие-то строки. Никки поколдовала и превратила картинку с экрана в крупное голоизображение.
— Зададим пол: мальчик… Мы можем выбрать для Майкла наилучшую комбинацию из двух наших генотипов. Анализатор нашёл триста пятьдесят генов, которые не стоит ему передавать в любом случае. В остальном мы вольны выбирать. Но у меня есть просьба…
— Какая? — Джерри несколько смущённо наблюдал за манипуляциями Никки.
— Я хочу, чтобы он был внешне похож на тебя, — твёрдо заявила Никки.
— А нас не будут путать? — спросил растерявшийся Джерри.
— Ну, ты даёшь! — фыркнула Никки. — Ты будешь старше его на столько лет!
— Верно, — смутился юноша и кивнул. — Согласен… если ты просишь.
— Поверь моему женскому мнению — лучшего варианта мужской внешности нам среди наших генов не найти.
Джерри промолчал.
— Теперь зададим оптимум по интеллекту и времени жизни… — Никки говорила и быстро нажимала кнопки на браслете. Потом всмотрелась в голограмму.
— Смотри, прибор выдал два возможных варианта интеллекта и продолжительности жизни Майкла: в одном варианте потенциальный IQ будет около ста шестидесяти, а вероятное время жизни — ух ты! — сто пятьдесят лет!
— А в другом? — заинтересованно спросил Джерри.
— Во втором варианте потенциальный IQ прыгает до двухсот, зато время жизни снижается до ста тридцати лет. Невероятно высокий IQ!
— Хм, но на двадцать лет меньше жить… Как трудно выбрать, не спрашивая его самого — что бы он предпочёл…
— Да, спросить его нельзя…
— Тебе не кажется это странным — рассчитывать жизнь своего будущего ребёнка, играть роль бога для него. Не лучше ли доверить всё природе и судьбе?
— Во Вселенной нет такой глупости, как судьба. Если мы не научимся быть расчётливыми, то не выживем. Но расчётливость — это не бесчувственность. Иначе бы меня бы здесь не было.
— Думаю, нужно выбрать вариант двести — сто тридцать. Интеллект важнее.
— Согласна! — Никки нажала кнопку на резонаторе. — Решено! У Майкла будет пятьдесят семь процентов твоих генов, сорок три — моих.
Королева надела браслет на руку. Его огоньки выстроились в зелёное кольцо.
— Ну вот, прибор активирован. И когда Майкл решит… заявиться в этот мир, то соберёт лучшее, что есть в наших генотипах. Разве что нос ему можно было сделать поменьше, но боюсь, что это разрушит общую гармонию вашей фамильной физиономии… я так привыкла к твоему носу, что, надеюсь, Майки нас простит… — И Никки поцеловала Джерри в фамильное украшение.
— Майк… — нежно расплылся Джерри. — Майки…
Никки с улыбкой смотрела на него.
— А у тебя есть фото Сюзанны? — озабоченно поинтересовался юноша.
Никки поколдовала с голограммой, и перед ними появился толстощёкий младенец, который быстро превратился в весёлую девочку, а потом в очень красивую девушку с искрящимися волосами.
— У неё хрустальные волосы! — воскликнул Джерри. — Как у тебя!
— Прозрачные волосы мои генетики сумели сделать фамильным признаком династии Гринвич, — сказала Никки, — и навечно запатентовали эту комбинацию генов.
Никки склонилась над столом и заглянула в глаза Джерри.
— Джерри, когда будет построен наш замок, мы будем жить там вместе с Сюзан. Ты… будешь её любить?
— Я её уже люблю, — убеждённо сказал Джерри, глядя на вновь помолодевшую милую рожицу будущей принцессы Сюзанны на голограмме. — Она же твоя дочь.
Никки радостно вздохнула.
— Теперь я понимаю, почему ты поддержала закон геномодификаций, — задумчиво сказал юноша. — Отныне все родители, вне зависимости от богатства, смогут выбирать для своих детей наилучший генотип.
— Верно, генорезонатор будет абсолютно доступен, — кивнула Никки. — А так как патент на его принцип принадлежит моей династии, то мы будем контролировать ситуацию и выпускать резонатор только в варианте сравнения и слияния двух человеческих генотипов. Все люди будут поставлены в одинаковые условия — и никто не сможет опасно экспериментировать, составляя генотип ребёнка из произвольного набора генов человека, животных и растений. Поэтому сейчас закон о геносвободе вовсе не опасен, а очень нужен — и буквально всем людям. А откуда ты знаешь, что я его поддержала?
226 
