очень нудно 
61 
Броня танков, еще в ночной росе, была гулкой.
— Все люки и щели — на герметизацию! — Исполнено, комарад. Форсаж?
— Да. Полный… полный газ, Франц!
Танки-амфибии (которыми Гитлер так долго пугал Англию) с полного разбега погружались в вязкую тину реки и, перевертывая на дне коряги, выкатывались на советский берег, сразу громя все живое. Брест, подобный огнедышащему вулкану, остался далеко позади. В мембраны — голос генерала Гота:
— Теперь забудьте о флангах, которыми займется пехота. Захват пространства — главное! Не бойтесь отрываться от полевых частей, берите переправы… марш, панцер, марш!
— Мост, — доложил водитель танка.
— Берем, — отвечал фельдфебель.
— Коровы… полно коров с телятами.
— Прямо, — указал фельдфебель, — на мост.
Солнце еще всходило, из деревень гнали первое стадо. Меланхоличные буренки, позванивая бубенцами, мелко рысили за пегими важными быками. Впереди шел босой старик-пастух, его внучек играл на дудочке. Их глаза, застывшие в ужасе, только на краткое мгновение мелькнули в узком триплексе танка, людской вопль не проник через броню.
— Давлю! — ликующе сообщил водитель…
Танк системы T-IV (образцовый танк вермахта) покатил через мост, прыгая по раздавленным тушам, которые расползались под ним в мычании коров, буксовал в мешанине сала и крови. Весь красный и жирный, с ошметками мяса на броне, танк переползал на другой берег. Доложили Готу:
— Мост взят. Переправа обеспечена.
— Удерживайте до подхода мотопехоты.
Откинули люк, вылезли. Переговаривались:
— Не думал я побывать в России.
— Кому курить? У меня пачка белградских.
— Дерьмо! У меня лучше.
— Кницлер, чего ты там возишься?
— Тут между траками застряли бычьи рога.
— Так выдерни их. Вместе с черепом.
— Этим и занимаюсь, комарад,
— Русские! — закричал водитель. — Вон они, вон…
Вдоль лесной опушки перебегали красноармейцы с винтовками, сумки противогазов прыгали за их спинами.
— Всем вниз. Люк! Пулемет. Быстро…
Пулемет, проглатывая обойму, отбрасывал в парусиновый мешок опустошенные гильзы. Русские скрылись в лесу, и лес принял их в себя и растворил их в себе. Стало тихо.
— А где же их танки? — вдруг спросил фельдфебель.
Танков, увы, не было. Народ был потрясен, и, чтобы успокоить людей, Москва намекала в печати, что передовой рабочий класс Германии возмущен нашествием на первое в мире социалистическое государство и скоро, мол, пролетариат ответит Гитлеру революцией. Политруки перед боем по-прежнему твердили о классовой солидарности трудящихся всего мира, и на фронте не однажды бывали случаи, когда боец вставал из окопа, крича дружески:
— Эй, геноссе… я — арбайтер… не стреляй! Ответом была длинная очередь из черного шмайссера.
Такова сила и мощь великой «пролетарской солидарности», о которой так много у нас болтали… Вот и доболтались!
Ровно в 11 часов дня 22 июня Гальдер записал в Дневнике:
«Паулюс сообщил мне о заявлении статс-секретаря Вейцзеккера. Англия, узнав о нашем нападении на Россию, сначала почувствует облегчение и будет радоваться распылению наших сил. Однако при быстром продвижении германской армии ее настроение быстро омрачится, так как в случае разгрома России наши позиции в Европе крайне усилятся».
Он отложил перо:
— Итак, кости брошены на стол, начинаем игру.
— Большую игру, — подчеркнул Паулюс.
— Да, какой еще никогда не вела Германия, но еще никогда Германия и не была сильна так, как сейчас…
Упругие танковые колонны (Манштейна, Гудериана, Клейста, Гота и Шернера) железными «метелками» гусениц расчищали дорогу армиям Лееба, Бока и Рундштедта. Против этой быстро несущейся лавины Москва определила три главных направления обороны, которые доверила прославленным маршалам — Ворошилову (против Лееба), Тимошенко (против Бока) и Буденному (против Рундштедта). В ставке Гитлера понимали, что Сталин желает использовать высокий авторитет героев гражданской войны…
В состоянии эйфории Гитлер объявил, что теперь Красная Армия — это чья-то нелепая шутка!
— Сталин, очевидно, решил, что ему предстоит новая «оборона Царицына», как в девятнадцатом году, поэтому он и пугает меня своими кавалеристами… Но где же их танки?
Кейтель с Йодлем — неразлучны. Но Кейтель побаивался авторитета Йодля, уже готовя ему всякие пакости, хотя внешне они казались большими друзьями, и оба с одинаковым неудовольствием видели, что их иногда опережает Хойзингер.
61 
