36 
— Явились, гори ваши души! — выругался он, как только увидел нас. Какого дьявола шляетесь, когда вы здесь нужны?! Я вам, мать вашу, сейчас головы поотрываю, засранцы! Я, ядрючий козел танцуй на ваших костях, сам должен за всех отдуваться?!
— Что случилось, Дядьку? — спросил Делер.
Дядька, нисколько не стесняясь Миралиссы, принялся излагать в доступной для нас форме, более подходящей в разговоре между портовыми грузчиками, что тут произошло и что нам теперь следует со всем этим делать. Из его монолога я смог вынести всего четыре более или менее ценных слова «у», "на", «пошли», "в".
Никто перебивать Дядьку не рискнул, и десятник, выговорившись, махнул на нас рукой:
— А! Что с вами, раздолбаями, разговаривать!
Граф Алистан ничего не сказал по поводу нашего долгого отсутствия, но взгляд его был отнюдь не ласковым.
Дела, как оказалось, приняли крутой оборот.
После того как мы ушли из «Совы», Арнх, Сурок и Фонарщик тоже решили свалить в город. У темных неожиданно появились свои дела, и трое эльфов отправились узнавать у какого-то информатора об обстановке на восточном берегу Иселины. В трактире остались только Алистан, Дядька, Горлопан и Медок, начавшие дегустировать пиво и закуски мастера Пито, да пребудет он в вечном свете!
Не прошло и часу, как в трактир вломились неизвестные с арбалетами. Ребята без всяких объяснений попытались отправить всех находившихся в трактире в свет. Медок вовремя сдернул Дядьку со стула, и десятник вместо сердца получил арбалетным болтом в плечо. Мастеру Пито и его слугам повезло меньше. Несчастных хладнокровно нашпиговали болтами. Медок с Дядькой рванули в сторону спасительной кухни, а Алистан, прежде чем отступить вслед за Дикими, поработал мечом и отправил двоих врагов, уже разрядивших арбалеты, во тьму. Воевать с остальными не было смысла, против арбалетного болта, пущенного в упор, спасал не каждый доспех, не говоря уж о простых рубахах, бывших в это время на воинах. Дикие забаррикадировали дубовую кухонную дверь, а нападающие даже не попытались ее выбить.
— Мы для них были всего лишь помехой, и не более того. Раз не мешаем, то и нечего с нами связываться, — c горечью произнес милорд Маркауз.
А вот Горлопану не повезло — когда воины отступали на кухню, он находился на другой стороне зала под прицелом троих арбалетчиков.
— Когда они ушли, а мы выбрались, — продолжил Алистан, — вся стена, возле которой эти ублюдки застали его врасплох, была утыкана болтами, а на полу море крови.
— Я не вижу его тела, — Угорь кивнул в сторону лежащих возле стойки мертвецов.
— Мы тоже не увидели.
— Думаете, они забрали его с собой? Но зачем?
— Не знаю, может, он был еще жив?
Жив? В нашем мире слишком мало чудес, чтобы надеяться на такой исход событий.
Я отчего-то нисколько не сомневался, что Горлопан уже мертв. Если нападавшие без зазрения совести убили безобидного трактирщика, то опытного воина они должны были пристрелить на месте. А тело? Мало ли для чего им могло понадобиться тело?
Еще одна невосполнимая потеря для отряда Прощай, Горлопан. "Ржавчиной пахнут цветы…"[18]
— Чего хотели эти люди? — спросил я у Миралиссы, отвлекаясь от раздумий о гибели еще одного нашего товарища.
— Ключ, Гаррет. Они забрали ключ. Час от часу не легче! Сегодня судьба со своей сестричкой-удачей явно от нас отвернулись.
— Какой еще ключ?! - Делер, впрочем, как и все Дикие, ничего не знал ни о каких ключах. Миралисса и Алистан не посчитали необходимым рассказать членам отряда об эльфийской святыне.
— Без этого ключа будет довольно проблематично попасть в сердце Храд Спайна, — пояснил я карлику. — В общем — это важная штука, без которой нам можно никуда не ехать, а спокойно дожидаться прихода Неназываемого в Ранненге. Нет ключа, нет Рога Радуги.
— Штихс! — Карлик произнес ругательство на гно-мьем языке и еще больше нахмурился. — И как они про этот ваш ключ смогли прознать?
— Кто знает? — Эграсса снял с головы серебряный обруч и швырнул его на стол. — В людских городах слишком много болтливых птичек! Кто-то знал, кто-то сболтнул, кто-то услышал и начал действовать. Мы потеряли одну из главных эльфийских святынь!
Где-то полторы тысячи лет назад, когда орки и эльфы только-только отстроили верхние залы Костяных дворцов (после того как перестали спускаться на более низкие ярусы огров), обе расы считали Храд Спайн священным местом и не рисковали проливать в его лабиринтах кровь друг друга. Но ненависть оказалась сильнее ее — кровь первых молодых рас нашла себе дорогу в подземельях. Дворцы стали смертельны как для Первых, так и для эльфов.
36 
