7

На следующее утро у Гриффа болела спина — он спал на мягком матрасе, продавленном посередине. Он не хотел признавать, что хронические боли были следствием тринадцати лет ударов, получаемых от защитников, пока он был с «Ковбоями».

Правое плечо тоже беспокоило его больше, чем он хотел признавать. За то время, которое он провел на поле, ему сломали четыре пальца, а один из мизинцев был дважды сломан в одном и том же месте. Во второй раз он не стал накладывать гипс, и кость срослась криво. Целый набор других неприятностей превращал утренний подъем в медленный и довольно мучительный процесс.

С удовольствием вспоминая комфорт надушенных простыней Марши, он похромал в унылую кухню, вскипятил воду, высыпал в стакан пакетик растворимого кофе, поджарил в тостере ломтик хлеба и запил все это кружкой молока, чтобы избавиться от горьковатого привкуса суррогатного кофе во рту.

Затем он набрал номер инспектора по надзору, к которому он был прикреплен. Голос Джерри Арнольда на автоответчике звучал довольно приятно, а теперь, вживую, он казался еще более дружелюбным, и в нем не чувствовалось угрозы.

— Я просто хочу убедиться, что вы получили сообщение, которое я оставлял вчера, — сказал Грифф после обмена приветствиями.

— Да, получил. Давайте я вам его повторю, чтобы проверить, все ли правильно, — он продиктовал адрес и телефон, сообщенные Гриффом.

— Правильно.

— Как насчет работы, Грифф? Еще ничего?

— Займусь этим сегодня.

— Хорошо-хорошо. Сообщайте мне, как будет продвигаться дело.

— Обязательно.

— Вы же знаете условия своего освобождения, так что я не буду утомлять вас их повторением.

— Они намертво отпечатались в моем мозгу. Я не хочу возвращаться в тюрьму.

— И я этого не хочу. — Чиновник немного помялся, а потом добавил: — Вы были великолепным футболистом, Грифф. Прямо дух захватывало.

— Спасибо.

— Удачи вам сегодня.

Разделавшись с этой обязанностью, Грифф отправился в душ. Раствор между кафельными плитками оброс какой-то черной дрянью, но горячая вода, к его удивлению, шла хорошо. Он быстро, но тщательно оделся, выбирая лучшее из вещей, оставленных ему Уайтом Тернером в квартире, и мысленно отметил, что нужно будет спросить адвоката, где хранятся остальные его вещи и как их получить.

Потом он вспомнил, что если Спикмен выложит оговоренную премию, то он сможет купить все новое. Эта мысль отозвалась радостным ожиданием, от которого слегка похолодело внутри.

В любом случае до двух часов дня он не узнает, пришли ли деньги. А до этого времени у него еще есть дела.

В восемь тридцать он зашел в поликлинику, где принимают без предварительной записи, а примерно через час спустился к стойке администратора.

— Когда будут готовы результаты анализов?

— Это займет от трех до пяти дней.

— Пусть будет три, — сказал он и подмигнул молоденькой медсестре, улыбнувшись самой очаровательной из своих улыбок. Жеманничая, она пообещала постараться. Очевидно, она не следила за играми «Ковбоев».

Из поликлиники он поехал в местное отделение публичной библиотеки — ближайшее к его бывшей квартире в Тартл-Крик. Он сомневался, что найдет библиотеку неподалеку от своей нынешней квартиры — вряд ли многие жители этого района умели читать.

Добравшись до библиотеки, он обнаружил, что она открывается только в десять. Кучка малышей с молодыми мамашами — и почему это молодые матери так чертовски привлекательны? — собралась у дверей в ожидании открытия.

И матери, и дети с удивлением рассматривали его. Со своим ростом в шесть футов и четыре дюйма он горой возвышался над ними. Царапина и синяк на скуле, дело рук Родарта, также выделяли его в толпе, собравшейся в четверг утром у библиотеки в ожидании сказки.

После того как двери открылись, мамаши согнали своих чад в дальний угол, а он прошел к справочному столику. Библиотекарь приветливо улыбнулась и спросила, чем может помочь.

— Мне нужно воспользоваться компьютером. И мне действительно потребуется некоторая помощь.

  31