83 
Трудились до ночи. Краны черпали из корабельных недр сложенные пачками крылья «аэрокобр», ящики с механизмами. А иногда вычерпывали разную чепуху. Один ящик кокнулся об доски причала, из него посыпалось заокеанское барахло: журналы и мыльный порошок, пипифакс и ракетницы, ананасные консервы и дамские чулки – все вперемешку. Юнги пошабашили, шатаясь от усталости. На выходе из порта охрана их тщательно обыскала. Старшина привел их в Росту, что лежит на берегу залива. Огражденные колючей проволокой, здесь гнили под дождями бараки флотского экипажа…
– Обыскали нас лихо, – сказал Синяков, стоя посреди барака. – А вот в кулак мне они, дураки, заглянуть не догадались…
Разжал пальцы – и на грязный пол цветастым парашютом, тихо шелестя, опустилось тончайшее женское платье.
– Вот это штука… – пронесся гул голосов.
Здыбнев опомнился первым.
– Конечно, – заявил он авторитетно, – кое для кого такая обнова самый смак. Но для победы эта тряпка ничего не дает. Я устал от работы, и лупить Синякова сегодня не будем… Никому ни звука! Нельзя сразу, как прибыли, позориться. Ясно?
Все ясно. А что делать с платьем? Оно валялось на полу, полыхая южными красками, такое красивое, такое воздушное. Поскочин вдруг подошел к нему и невозмутимо вытер об него свои бутсы. Его поняли. Юнги молча подходили, чистили о ворованное платье обувь.
Скоро на полу барака лежала грязная тряпка…
– Вопрос считать закрытым, – объявил Здыбнев.
Эти дни, проведенные в бараках экипажа, были самыми проклятыми днями в биографии юнг. За оградою из колючей проволоки флот уже реял вымпелами, он подзывал их к себе сиренами миноносцев, пробуждал юнг по ночам тоскующим завываньем подлодок, а они, как неприкаянные, валялись по нарам и ждали… Ждали, когда соберется последняя для них комиссия, чтобы распределить юнг по кораблям.
Савка устроился на нарах между друзьями – слева Коля Поскочин, а справа Мазгут Назыпов. Они тихонько беседовали.
– Не всем повезет! Мы-то отличники, можем выбирать…
Здесь, на этих нарах, они шепотком, никому не мешая, подолгу отшлифовывали алмазные грани своих заветных мечтаний.
* * *
Мазгут, словно ошпаренный, выскочил из комиссии.
– Ничего не понимаю! Обещают одно, а творят другое. Зачем тогда людям понапрасну головы задуривать?
Выяснилось, что его назначили в команду «ТАМ-216».
– А что за команда – не говорят, – возмущался Мазгут.
– Заяви, что ты отличник. Право выбора кораблей за тобой… Не хлопай ушами! На кой ляд сдалась тебе эта команда?
– Я так и сказал, – оправдывался Мазгут. – А они мне, словно попугаи, одно лишь твердят: «Не спорь! Ты будешь доволен!» А я как раз недоволен. Может, забабахают на зимовку, и я буду там загорать: ти-ти, та-ти-та, та-та-ти…
Настроение у Савки испортилось. Его трепетная мечта об эсминцах вдруг косо уплыла в даль коридора и завернула за угол, откуда из промороженных гальюнов несло сухопутной хлоркой. Вызывали юнг на комиссию вразнобой – то радиста, то боцмана, то рулевого.
Выскочил оттуда один моторист, явно смущенный:
– Я в виде исключения – на подплав, но сначала буду чинить дизеля на берегу. Назначен слесарить в плавмастерские.
Он не отчаивался: у него был шанс перескочить в дизельный отсек подлодки. Вышел из комиссии Мишка Здыбнев.
– Со мною порядок! Никаких палок в колеса не ставили.
– А куда тебя?
– Готовили в боцмана торпедных катеров, вот и направили на тэ-ка. Полгода боевой стажировки, потом – в турель…
Савка заметил, что Синяков кусает губы, – видать, завидовал.
Скоро и Огурцова пригласили в комиссию. Здесь расположился грозный синклит кадрового отдела флота; сновали с папками личных дел вышколенные писаря, возле окна с папиросой в зубах, кутаясь в платок, сидела пожилая машинистка. Савка предстал.
Поначалу – легкий опрос, вроде беглого знакомства:
– Ленинградец? Сын комиссара? Сирота?
На все вопросы Савка дал утвердительные ответы. От волнения крутил в руках бескозырку, играя с нею, как с колесом.
– Вам, – было сказано ему, – предоставлено право самому выбирать для себя класс кораблей. Любой! Кроме линкоров и крейсеров, которых на Северном флоте пока нет. Не предлагаем вам и подводные лодки, ибо для службы под водой необходимы особые знания, какими вы не обладаете… Слово за вами! Выбирайте…
Райская жар-птица сама летела ему в руки.
– Эсминцы, – выдохнул из себя Савка.
83 
