очень нудно 
141 
С «Вольфа» передали на «Игоц Менди» все излишки теплой одежды, а также электрообогреватели, найденные в большом количестве на "Хитачи-Мару. Кроме того, командир призовой команды оборудовал в трюме «Игоца Менди» помещение, куда подвел из котельной паровое отопление. В этом помещении могли обогреться и команда, и пленные. Приняв с «Игоца Менди» последние тонны угля, «Вольф» пошел дальше на север. Становилось все холоднее, и свободные от службы все находились в обогреваемых помещениях.
Удача настолько сопутствовала «Вольфу» в течение всего его похода, что никто из его экипажа не сомневался в благополучном исходе их авантюры. Все были уверены, что они целыми и невредимыми вернутся домой. И все-таки, на последнем отрезке пути моряков охватило какое-то напряжение, хотя Нергер считал, что это, скорее, не напряжение, а нетерпение поскорее увидеть на горизонте родные берега.
Никто, кроме пленных англичан, и в мыслях не держал, что британские патрульные корабли смогут перехватить «Вольф» на пути к германскому побережью. Пленные же были убеждены, что «Вольф» будет перехвачен и уничтожен, на полном серьезе готовясь к встрече со своими соотечественниками. Впрочем, никто из них особенно не тосковал, если не считать капитана «Хитачи-Мару» Томинага. Его упрямство стоило жизни двадцати морякам. Сам он покончить с собой не решился, а потому полностью ушел в себя, сторонился любого общества, мучаясь угрызениями совести. Томинага как-то спросил у французского капитана Бре, на паруснике которого «Маршал Даву» имелись два скорострельных орудия, почему тот сдался, не защищаясь. Пожав плечами, француз ответил, что дело так или иначе кончилось бы гибелью его судна, но при этом погибли бы еще и люди. Его 90-миллиметровые орудия годились только, чтобы отгонять подводные лодки, но не сражаться со вспомогательными крейсерами, особенно, со столь мощно вооруженными, как «Вольф». Бре заявил, что в таких условиях он не мог поставить на карту жизнь стольких людей.
Это доконало несчастного Томинага. Однажды он исчез, и по кораблю быстро распространилась новость: «Пропал капитан Томинага!»
Сначала думали, что японец спрятался в каких-нибудь нижних помещениях. Некоторые даже высказывали опасение, что Томинага сошел с ума и может взорвать «Вольф». Весь корабль был обыскан, что говорится, от днища до клотика — японского капитана нигде не нашли. Обыскали даже боевые погреба и цепные ящики, допросили пленных. Тщетно. Томинага будто растворился в воздухе.
Только позднее один из моряков «Хитачи-Мару» рассказал, что видел, как его капитан долго стоял у фальшборта, глядя в темную воду, где нашли покой двадцать его моряков, а затем бросился за борт. Потом у того же моряка обнаружилась предсмертная записка капитана Томинага, в которой тот объяснял, что его душа не может найти покоя, пока не воссоединится с душами его погибших моряков. Он обязан был покончить с собой сразу же после захвата «Хитачи-Мару», но смалодушничал и не выполнил главного морского закона своей страны: капитана с его кораблем может разлучить только смерть. Капитан просил извинения у своей команды, что столь надолго затянул выполнение своего последнего долга. Свои вещи он завещал команде...
А «Вольф», с треском разбивая форштевнем льдины, все ближе подходил к родным берегам, не встречая по пути решительно никого.
Северное море, несмотря на его известное коварство, показалось таким родным и близким, что его полузабытые зеленоватые воды встретили радостными криками «ура». Родное море приняло моряков «Вольфа» свирепо. Но даже в шторме и шуме волн чувствовалось уже что-то родное. Это особенно остро ощущалось после почти полуторагодичного боевого рейда по чужим, далеким и враждебным морям.
Но моряков «Вольфа» еще ждало мучительное испытание. Уже в виду родных берегов они крейсировали у входа в порт, ожидая подхода «Игоца Менди». Сигнальщики жадно всматривались в горизонт — когда же, наконец, появится дым их призового судна?
«Но все проходит», как говаривал мудрый царь Соломон. Миновали и эти мучительные дни, и «Вольф» решительно направился к линии германских минных заграждений.
«Опознайте себя!» — властно промигал серый сторожевик, стоявший у входа в протраленный фарватер.
«Вспомогательный крейсер „Вольф“. Командир — капитан первого ранга Нергер».
Сторожевик долго молчал, затем просигналил: «Прошу повторить опознавание».
141 
