22 
В прихожую вышел мужчина, одетый для торжества в строгий темный костюм.
– Что случилось? – весело спросил он.
– По-моему, они обморозились, – ответила Елена Александровна обеспокоенно.
Мужчина, повернув голову назад, громко позвал:
– Егор! Иди сюда!
Крикнув, он шагнул к Ольге и стал расстегивать на ней пальто, Елена Александровна, торопясь, снимала дубленку с Вики.
В прихожую вышел кто-то еще, но Вике было так больно, что она уже ни на что и ни на кого не обращала внимания.
– Егор, они обморозились, надо, наверное, в горячую воду? – спросил хозяин, усаживая Ольгу на пуфик.
– Нет! – ответил мужчина. – Лена, куда их отвести?
Вику подхватили под локоть, куда-то повели, усадили в кресло, она не видела, зажмурившись от боли.
– Сергей, найди две пары теплых носков и дай водку. Лена, снимай с нее сапоги и колготы! – отдавал кто-то быстрые и четкие указания командирским тоном.
Тем же тоном ее спросили:
– Как вас зовут?
– Виктория.
– Вика, – стягивая с нее сапоги, приказал он, – вам надо снять брюки и колготы.
«Зачем?» – подумала Вика, но безропотно подчинилась.
Вернулся хозяин, принес носки и водку. Вика почувствовала, как на ноги плеснули холодной жидкости, а потом сильные горячие ладони начали растирать ее ступни.
– Не надо, больно! – чуть не заплакала она, стараясь выдернуть ногу из мучивших ее рук.
– Терпи! – приказал командующий всеми флотами и принялся за вторую ступню, продолжая отдавать приказы. – Сереж, им надо коньяку выпить.
– Сейчас сделаем!
Растерев ее ступни так, что Вике казалось, будто их ошпарили, он опять распорядился:
– Лен, надень ей носки, а я вторую девочку посмотрю.
Вике натянули на ноги носки и сунули в руки бокал с коньяком. Боль уходила, уступая место ощущению, что руки, ноги и щеки горят огнем.
Вика выпила коньяк и потянулась за своими брюками, валявшимися возле кресла. Она вытащила из брюк колготки и, не вставая с места, стала натягивать на себя.
– Как вы умудрились так замерзнуть? – спросил тот же командир всех командиров.
– Мы никак не могли найти дом, там у вас стройка, темно, табличек с номерами не видно, прохожих почти нет, а те, у кого мы спрашивали, не знали, – ответила Ольга.
– Понятно. Ну что ж, за стол. Напоить, накормить, обогреть душевно, и все будет в порядке. Обморожения нет, – констатировал командующий.
– Вы, наверное, генерал? – спросила Вика, рассмотрев, наконец, их с Ольгой спасителя.
– Нет, я врач, – усмехнулся он.
– Еще хуже! – вздохнула Вика.
Он был высокий, худощавый, жилистый. Темные, слегка вьющиеся волосы и веселые карие глаза немного смягчали волевое лицо: высокие скулы, тонкий, с еле заметной горбинкой нос, прямые брови, твердый подбородок, красиво очерченные губы – лицо человека, умеющего принимать решения и командовать.
Странно, но Вике показалось, что она его знает, хотя вот абсолютно точно, на сто пудов, никогда с ним не встречалась.
– Мы лучше пойдем, – подала голос Ольга.
– Никуда вы не пойдете! – решительно возразила Елена Александровна. – Все за стол! У Сергея сегодня день рождения, я поэтому так и спешила, что даже портфель забыла.
Их усадили за стол, хозяйка поведала гостям об их «героическом подвиге» по доставке ценного портфеля. Гости поохали, стали усиленно за ними ухаживать, уговаривая попробовать все блюда сразу.
Ольга расслабилась, отказавшись от коньяка, махнула водочки под общие одобрительные возгласы и с аппетитом принялась за еду, сразу же вписавшись в веселую компанию.
Вике такой радости расслабления не перепало. Она чувствовала себя неуютно, неловко, ей не хотелось ни есть, ни пить, ни оставаться здесь. И она ощущала на себе пристальный взгляд этих смеющихся карих глаз командира-спасителя, оказавшегося врачом.
Вот просто всей кожей чувствовала!
Больше всего ей хотелось оказаться сейчас дома, в горячей ванне с пеной.
Она спросила, можно ли позвонить, и, извинившись, выбралась из-за стола. Тихо радуясь придуманному предлогу: надо маме позвонить, дающему ей возможность побыть немного одной, прошла в кухню.
С мамой она все-таки поговорила, просто так, ни о чем, и, положив трубку, откинулась на табуретке, упершись спиной в стену и вытянув ноги. Посмотрела на большие, принадлежащие хозяину, шерстяные, грубой вязки носки, которые ей надели на ноги, и усмехнулась.
– Вам так сильно хочется сбежать?
Он стоял в проеме двери, засунув руки в карманы брюк и привалившись плечом к косяку.
22 
