6 
— Мне придется уехать из этого дома, — проговорила Кари, нарушив молчание.
— Почему? — удивилась Бонни.
— Милая, — убедительным тоном произнес Пинки, подходя к ним с напитками, — ты сейчас просто не в состоянии принимать подобные решения.
— Если я не сумею взять себя в руки, если по-прежнему буду стараться ни о чем не думать, то, боюсь, мой мозг отключится, и я впаду в кому. — Ей нужно было во что бы то ни стало заставить себя продолжать жить. Неужели им это непонятно? Естественно, ей не хотелось даже шевелиться, не говоря уже о том, чтобы строить планы на будущее. И все же она знала, что должна что-то делать. Должна! — Все уже решено. Я уеду отсюда, как только соберу вещи.
— А ты вполне уверена, что тебе это так необходимо? — спросил Пинки, сунув ей в руку бокал.
Это был бренди. Кари сделала глоток и зажмурилась, когда сладкий огонь потек по ее жилам.
— Да. В этом доме жила первая семья Томаса. Ты видел сегодня на кладбище его сына и дочь. Они вполне могли восстать против отца, когда мы с ним поженились, однако не сказали ни слова против. Именно его первая жена сделала этот дом домом в полном смысле слова. Их дети выросли здесь. И я не хотела, чтобы у них хотя бы на секунду возникло подозрение, что я задумала прибрать к рукам то, что не принадлежит мне по праву. — Она отпила еще бренди. — После того как мы поженились, Томас изменил завещание. Но я настояла, чтобы и по новому завещанию дом оставался детям.
— Довольно щедро с твоей стороны, — протянул Пинки, озираясь по сторонам. — Это гнездышко стоит по меньшей мере миллион.
Поместье, занимавшее более гектара земли, находилось в Черри-Хиллс — наиболее престижном районе Денвера. Обсаженная голубыми елями асфальтовая дорожка вела к величественному зданию, в котором было пятнадцать комнат. В поместье имелся теннисный корт с искусственным освещением, плавательный бассейн и конюшня. Само поместье было не менее живописно, чем стоявший в его центре особняк в духе эпохи Тюдоров[3].
Разведя руки в стороны, Кари изобразила на лице лучезарную улыбку.
— Я девушка простая, каждый день работаю. Ну зачем мне все это? — По выражению лиц собеседников она видела, что те не слишком ей верят. — Все светские развлечения, которые были у нас с Томасом, теперь в прошлом. Большинство наших знакомых — его друзья. Так что соберу я вещички и подыщу себе квартирку поскромнее. — Кари опустила глаза. Луч полуденного солнца, упавший на ее бокал, заставил бренди искриться, как янтарь. — К тому же я просто не хочу жить здесь без…
Она напряглась, сдерживая слезы, готовые снова хлынуть из глаз. Справившись с ними, Кари обратилась к Пинки:
— Ведь я еще не потеряла работу, не так ли?
— Да не беспокойся ты о своей работе, — ласково проворчал он, затрусив обратно к бару, чтобы снова наполнить свой опустевший стакан.
— Не беспокоиться? В то время, когда Салли Джен-кинс неймется занять мое место в программе? Ну уж нет. Через неделю я снова буду на рабочем месте!
— Лишь для того, чтобы разреветься перед камерой? — разгневанно прогремел Пинки, волчком повернувшись на месте. — Не торопись, Кари. Подожди, пусть твои раны хоть чуть-чуть затянутся. А об этой сучке даже думать забудь. Да, она заменяет тебя, но временно. Слышишь? Вре-мен-но! Когда ты вернешься, твое место будет ждать тебя. Ты сама прекрасно знаешь это. И пусть эта сопливая потаскушка Дженкинс делает что хочет. Неймется, скребется…
— О чем это ты? — неожиданно выпрямилась в кресле Бонни.
— А что я такого сказал?
— Как-то странно ты это сказал: «скребется».
— Это всего лишь рифма к гораздо более выразительному слову, означающему то, на что готова Дженкинс, когда хочет получить место в программе.
— Ты хочешь сказать, она не прочь переспать с тем, кто может ей это место обеспечить? — прошипела сквозь зубы Бонни, не терпевшая недомолвок.
— Ага…
— Она и тебе предлагала?
Уперев мясистые кулаки в пухлые бока, Пинки устремил на нее испепеляющий взгляд.
— Да, предлагала! Ну и что из этого?
— И что же ты? — хладнокровно допрашивала Бонни.
— Ничего! Я в постели сделок не заключаю.
Благосклонно улыбнувшись, Бонни снова расслабилась в кресле.
— Что же ты в ней, интересно, делаешь?
Застонав от отчаяния, Пинки повернулся к Кари.
— В общем, твое рабочее место — за тобой.
— Спасибо, Пинки, но мне отпуск не нужен. Постараюсь выйти, как только перееду отсюда на новое место. Томас бы меня понял, — добавила она тихо, опустив голову. Ее палец скользил по краю бокала.
6 
