95 
— В отношении этого сюжета твой Пинки — не авторитет.
— В службе новостей авторитетом для меня является только он, и уж никак не вы, господин окружной прокурор. — Лицо Хантера побагровело от гнева, и Кари пошла на попятный. — Извини, я не хотела тебя обидеть. — Она снова села на подлокотник кресла и подняла взгляд на собеседника. — Пойми, Хантер, такую тему нельзя было упустить. Это же бомба!
— И рейтинг у программы повысится, не так ли?
— Да! — К черту все его аргументы. Если он хочет играть жестко, то и она не будет стесняться.
— Неужели рейтинг для тебя важнее, чем месяцы кропотливой работы многих полицейских?
— Конечно же, нет. Но откуда мне было знать, что ты внедрил в госпиталь своих людей? У меня и в мыслях не было, что от моего репортажа может быть какой-то вред.
— А о чем же ты думала! Неужели полагала, что я ограничился выражением соболезнования родителям пропавших детей и пожелал им удачи в следующий раз? Или ты считаешь, что все время, которое я провожу вне судебных заседаний, я сижу дома и ковыряю в носу?
Кари задрала подбородок.
— Ты вовсе не должен оправдываться передо мной за свою работу, а я не должна перед тобой — за свою.
Хантер выругался сквозь зубы:
— Черт побери, Кари, ведь мы же не соревнуемся друг с другом. Тут речь идет о гораздо более важном. Ты вообще понимаешь, о чем мы говорим? О трех исчезнувших детях, шести безутешных родителях и целой ораве облажавшихся по твоей вине сыщиков!
Боевой запал Кари как рукой сняло. Конечно же, он был прав, а она вела себя, как девчонка.
— Я уже попросила у тебя прощения. Я действительно сожалею об этом. Разумеется, я понимаю всю тяжесть ситуации. Только подумать, что кто-то может взять и украсть новорожденного младенца из госпиталя… — Она в недоумении пожала плечами. — Мне очень жаль этих несчастных родителей. Именно поэтому я и хотела, чтобы мой сюжет выпустили в эфир. Кстати, бывало и так, что телесюжеты, наоборот, помогали расследованию.
Злость Хантера также выдохлась. Он устало покачал головой:
— Нет, только не в данном случае. Мы положили глаз на одного человека, на которого падали все подозрения. Следили за ним круглые сутки. В последнее время он тратил большие суммы денег, несоразмерные своему официальному доходу. Однако это еще не основание для ареста. Нам нужны были доказательства, факты, подробности. Теперь он затаится, станет заметать следы, и вполне возможно, что нам уже никогда не удастся добраться до него.
Хантер сделал шаг по направлению к женщине и пристально посмотрел ей в глаза.
— Можешь ли ты помочь мне, Кари?
— Едва ли. Все, что мне было известно, я изложила в репортаже.
— Назвал ли твой информатор имя того врача? Или — медсестры?
Она энергично помотала головой:
— Нет, клянусь тебе.
— Кем является твой источник?
Кари окинула мужчину долгим грустным взглядом.
— Пожалуйста, не спрашивай меня об этом, — виновато попросила она. — Ты же знаешь, я не могу сказать.
— Это не игрушки, Кари. Ты обязана сказать мне. Твоим информатором может оказаться преступник. Возможно, больная совесть требует от него покаяться, но он боится это сделать.
— Нет, он не такой. Заметь, я говорю о нем «он» только для того, чтобы как-то его называть. Это не значит, что «он» — обязательно мужчина.
— Ты поверила какому-то человеку и…
— Двум. У меня два источника. С одним я встречалась лично, другой подтвердил мне по телефону все, о чем рассказал первый. Они оба боятся.
— Мы будем обеспечивать им защиту до тех пор, пока соберем достаточно улик и сможем арестовать подозреваемого. Их имена останутся в тайне. Я обещаю тебе.
— Но я первая обещала, Хантер. Обещала не засвечивать своих информаторов.
— Даже если отправишься за это в тюрьму? — спокойно спросил он.
От лица Кари отхлынула вся кровь.
— В тюрьму? — непонимающе переспросила она.
Хантер мерил комнату шагами.
— Придя сюда сегодня, я был зол на тебя, как тысяча чертей. На моих глазах результаты многомесячных усилий спустили в унитаз. Но я — просто безобидный котенок по сравнению с главным детективом, которому поручено это расследование. Он — наш самый жесткий коп. У меня с ним был очень тяжелый разговор по поводу тебя. Я едва упросил его дать мне возможность сначала поговорить с тобой и обещал завтра же утром привезти тебя и узнать имена твоих источников.
95 
