27 
Усевшись в седло впереди Тэма Лина, Матт мигом позабыл все свои разочарования. Он едет верхом! Плывет высоко в воздухе, покачиваясь и вдыхая запах лошадиного пота. Он погладил жесткую гриву и прижался лодыжками к теплой шкуре животного.
После долгих месяцев молчания Матт словно спешил наверстать упущенное. Он болтал обо всем, что видел вокруг: о синем небе, о птицах, о мухах, жужжащих над лошадиными ушами. Тэм Лин его не останавливал. Только ворчал иногда, давая понять, что внимательно слушает. Тропа петляла по маковым полям, все дальше и дальше уходя от Большого дома, к серовато-бурым холмам, темнеющим на горизонте.
Первые акры, по которым проходил их путь, были подернуты зеленоватой дымкой свежей травы. То были саженцы. Дома из окошка Матт имел возможность наблюдать весь жизненный цикл маков и хорошо знал, чего ожидать. Со временем растения делались заметно крупнее; они округлялись, как маленькая капуста, а листья их наливались переливчатой синевой. Чем дальше они ехали, тем выше становились маки. Вскоре они доставали лошади уже до брюха. Бутоны лопались, подставляя жаркому солнцу белое великолепие сборчатых лепестков. В воздухе витал едва уловимый аромат.
Потом путники выехали на поля, где лепестки уже опали. Они устилали землю пышными белоснежными сугробами, а оставшиеся на их месте семенные коробочки торчали, будто зеленые пальцы. Коробочки набухали, вырастали с куриное яйцо, и тогда начинался сезон сбора урожая.
Тут Матт впервые увидел работников на ферме. Он и раньше замечал их издалека, потому что Селия всегда велела прятаться, когда поблизости оказывались незнакомцы. Только сейчас он рассмотрел их вблизи. И мужчины, и женщины были одеты в одинаковые коричневатые комбинезоны и широкополые соломенные шляпы. Шли они медленно, склоняясь к каждому растению, и надрезали коробочки маленькими ножичками.
— Зачем они это делают? — спросил Матт.
— Чтобы добыть опиум,— ответил Тэм Лин.— Сок вытекает из надрезов и за ночь застывает. Утром рабочие соскребают его. С одного растения можно собирать сок четыре или пять раз.
Лошадка брела все дальше и дальше. Над полями дрожало жаркое марево, в воздухе витал сладкий аромат с легким привкусом горечи. Рабочие сгибались и надсекали, сгибались и надсекали... Ритм их работы убаюкивал. Они не произносили ни слова. Даже не вытирали пот с лица.
— Они что, не устают? — удивился Матт.
— Еще как устают,— ответил Тэм Лин. Наконец тропинка вывела их уже на убранное поле.
Растения здесь начали засыхать. Жаркий ветер шелестел жухлой листвой.
— Смотри! Там на земле человек лежит,— вскричал Матт.
Тэм Лин остановил лошадь и спешился.
— Стой здесь,— приказал он животному.
Матт обеими руками вцепился в гриву. Так высоко над землей он чувствовал себя неуютно. Тэм Лин подошел к человеку, перевернул его лицом вверх и пощупал шею. Потом покачал головой и вернулся обратно.
— Разве мы... не можем ему помочь? — робко спросил Матт.
— Слишком поздно. Для этого бедняги все кончено, — проворчал телохранитель.
— А врач?
— Говорят тебе, слишком поздно! Уши чистил?
Тэм Лин уселся обратно в седло и небрежным движением коленей приказал лошади идти дальше. Матт оглянулся. Вскоре высокие маки скрыли человека из виду.
Матт ничего не понимал. Почему слишком поздно?! Наверное, этому человеку очень жарко, ведь он лежит под палящим солнцем. Почему они не дали ему воды? У них ведь есть вода, Матт это знал. Большая фляга в рюкзаке у Тэма Лина...
— Может, вернемся...— начал Матт.
— Черт возьми! — взревел телохранитель.
Он остановил лошадь и с минуту сидел, тяжело дыша. Матт покосился на землю, прикидывая, хватит ли у него смелости спрыгнуть, если Тэм Лин взаправду потеряет терпение.
— Извини,— сказал Тэм Лин наконец.— Я совсем позабыл, что дети в твоем возрасте таких вещей еще не знают. Этот человек мертв. Он умер от жары и нехватки воды. Вечером его подберет уборочная команда.
Лошадь уныло поплелась дальше. У Матта в голове роилась целая куча вопросов, но он не стал их задавать — боялся, что Тэм Лин снова взорвется. Почему этот человек не пошел домой, если он заболел? Почему другие рабочие не помогли ему? И почему его оставили на дороге, будто старую тряпку?
До сих пор они ехали вдоль гряды холмов, окаймлявших поля с запада, теперь же свернули на сухое русло ручья, ведущее к горам. Вскоре Тэм Лин спешился и завел лошадь под нависающей над тропинкой утес, в тень. Рядом стояла водяная колонка, в траве валялся старый покоробленный желоб. Тэм Лин заработал рычагом. Лошадь была с ног до головы покрыта потом; глаза ее, не отрываясь и даже не моргая, смотрели на хлынувшую в желоб воду, но сама она не двинулась с места.
27 
