очень нудно 
88 
– Этот парень, чью жизнь ты спасла…
– Вик Треджилл.
– Это не тот самый, кого я тут встретил?
– Тот.
– Что ты о нем думаешь?
– Я о нем не думаю.
Она ответила слишком быстро, как будто защищалась. Тоби, прищурившись, посмотрел на нее из-под полей своей шляпы.
– Слушай, Тоби, ты меня извини, но я пойду в дом и уберу вещи. Зайди попрощаться перед уходом.
– Обязательно.
Она возилась на кухне, когда он постучал в заднюю дверь.
– Входи.
Он вошел и снял шляпу.
– Там еще были планки, которые следовало подправить. Я их все заменил. Теперь прочнее некуда.
– Спасибо. Не хочешь выпить чего-нибудь холодненького?
– Нет, спасибо. Лучше пойду, чтобы Коринне не пришлось ждать меня с ужином. На следующей неделе я загляну и покрашу ворота.
– Было бы здорово. Краску купить?
– Привезу с собой. Ту же белую, годится?
– Замечательно.
– У тебя все нормально, Ренни?
– Почему бы нет?
– Просто спросил.
Он не просто спросил, сомнений в этом не было. Ренни поняла это, глядя, как он нервно мнет края шляпы и смотрит на носки своих поношенных рабочих сапог.
– В чем дело, Тоби?
Он поднял голову и прямо взглянул на нее:
– В последнее время тебе пришлось иметь дело с довольно опасными типами. Уж не обижайся.
– Я не обижаюсь. Я знаю. Полагаю, слово «опасный» – недостаточно точное определение для Лозадо.
– Я не только его имею в виду. Этого Треджилла ведь вышвырнули из полиции.
– Он взял отпуск.
Тоби передернул плечами. Какая разница?
– Ну, мы с Коринной за тебя беспокоимся.
– Напрасно, Тоби, уверяю тебя. Мой путь пересекся с Лозадо случайно. А мое отношение к мистеру Треджиллу чисто профессиональное. Вот и все.
Но он все равно смотрел на нее скептически.
– Я умею защищаться, Тоби, – мягко добавила она. – С шестнадцати лет.
Он кивнул, чувствуя, что напоминания о делах давно минувших не радуют ее.
– Для нас с Коринной уже стало вроде привычки присматривать за тобой.
– Ты знаешь, я это очень ценю.
– Ладно, – сказал он, надевая шляпу. – Пошел. Если что-то понадобится, свистни.
– Непременно. Спасибо за ремонт ворот.
– Будь осторожнее, Ренни.
Готовя себе спагетти, она потягивала вино из высокого бокала. Ела и смотрела, как садится солнце. Затем отнесла наверх сумки, чтобы разобрать вещи. Здесь, за городом, она не была такой педантично аккуратной. Она кинула белье в ящик, даже не потрудившись его сложить. Развесила одежду в шкафу как придется. Таким образом она бунтовала против самой себя, той Ренни, какой она себя сделала.
Закончив с разборкой вещей, она прошлась по комнатам, соображая, что бы еще сделать. Теперь, когда у нее было столь желанное свободное время, она не знала, куда его потратить. По телевизору не предлагали ничего интересного. Не хотелось ничего смотреть и из собственной обширной фильмотеки. Попробовала почитать новую книгу, но сюжет показался скучен, да и написано плохо. Она снова побрела на кухню, скорее занять себя, нежели поесть. Ничего не возбуждало аппетита, но уж раз она туда пришла, то открыла коробку с печеньем и надкусила одно.
Далеко за городом, вдали от ярких огней, звездное небо представляло собой потрясающее зрелище. Ренни вышла во двор и подняла голову к звездному шатру. Нашла знакомые созвездия, заметила спутник и провожала его глазами, пока он не скрылся из вида.
Потом она вошла в загон через ворота, отремонтированные Тоби. Она понимала, что он искренне желает ей добра, но его тревога мешала ей успокоиться. Она даже слегка нервничала, входя в темную конюшню.
Как правило, знакомый запах сена и лошадей действовали на нее умиротворяюще. Т. Дэн посадил ее на пони примерно тогда же, когда она начала ходить. С той поры лошади играли огромную роль в ее жизни. Она никогда их не боялась и чувствовала себя среди них комфортно.
Но сегодня темная конюшня показалась ей зловещей. Она шла от стойла к стойлу, и лошади ржали и испуганно шарахались. Они были накормлены и вычищены. Сухие. Никакой грозы не ожидалось. Ренни заговорила с ними тихо и спокойно, но собственный голос показался ей фальшивым, так что он скорее испугал, чем успокоил животных. Они, подобно ей, без всякой видимой причины сильно нервничали.
Вернувшись в дом, она сделала то, чего никогда не делала раньше, – заперла все двери и окна. И только потом пошла наверх, чтобы принять душ. Когда с этим было покончено, она поняла, что почему-то слишком торопилась.
88 
