19 
– Он выпил за ужином столько саке, что и не разберет, сколько нас: двое, трое или пятеро.
После этого он ушел, пообещав сменить Акиру через три часа. Оставшись один, молодой человек задумался.
Кикути нравился ему отсутствием обязательного (и зачастую бездумного) почтения к начальству и, как ни странно, отталкивал тем же самым. Дело в том, что его непочтительность и дерзость были расчетливы и – что еще хуже – циничны.
Из-за перегородок не доносилось ни звука; можно было подумать, что внутри никого нет. Подождав несколько минут, молодой человек понял, что больше не в силах выносить двусмысленную ситуацию. Он чувствовал, что никогда не достигнет мира внутри себя, пока на свете существует Кэйко. И решил подчиниться тому, о чем мечтал все эти дни, к чему стремились его тело и душа.
Акира осторожно, почти не дыша, коснулся руками сёдзи.
Комната была окутана мраком, лишь в углу мерцал небольшой светильник, но юноша заметил особый глубокий блеск глаз Кэйко, и ее волосы тоже блестели, как блестит трава в росе.
Молчание не было гнетущим, скорее выжидающим – полное смысла молчание предвкушения. Акире почудилось, что Кэйко тихонько дрожит; неяркий свет омывал ее фигуру, тонкие крьыья носа трепетали, и все черты лица были правильны, совершенны, как у храмовой статуэтки.
Она глубоко вздохнула и, не теряя времени, принялась раздеваться. Молодой человек не стал медлить и тоже сбросил одежду.
Мгновение – и их тела соприкоснулись, и Акире почудилось, что в следующую секунду он сгорит дотла. Его увлекало это опасное путешествие в мир прекрасной, не подвергавшейся сомнению и отрицанию истины. И что с того, что в любую минуту мог вернуться Кикути, что дом был полон самураев Нагасавы и родственников Кэйко!
Они не могли совладать с захлестнувшим их желанием. Кэйко была ослепительна, словно падающая звезда, и не противилась сладостному натиску страсти. А Акира… О нет, он касался не собственности Нагасавы, он касался своего, он больше не хотел мучиться от наваждения, желал твердо стоять на ногах и объявить всему миру о том, что именно ему принадлежит.
Хотя они превосходно обходились без слов, поговорить было необходимо. Акира начал первым. Времени оставалось мало, и он предложил без предисловий:
– Давай уедем вместе, сбежим!
– А как же господин Нагасава? – вдруг спросила она.
– Он мне больше не господин.
Воцарилось странное молчание. Потом Кэйко сказала:
– Это из-за меня? Из-за того, что случилось?
– И да, и нет.
– Куда мы поедем? – произнесла девушка после очередной паузы.
– Подальше от этих мест.
Она беспокойно завозилась и тихонько вздохнула:
– Как там, в других краях? Я никогда нигде не бывала.
– Я тоже. Но это неважно. Воины нужны везде. Я смогу наняться на службу. Жаль только Отомо-сан.
– Кто это? – спросила Кэйко, и Акира ответил:
– Моя мать.
– Как же мы сбежим? Кругом охрана.
– Можно попытаться на обратном пути. Или уже там, в Сэтцу.
Она прижалась к нему:
– Я нужна тебе, правда?
– Да, – твердо произнес он, – я хочу жениться на тебе.
– И ты возьмешь меня после господина Нагаса-вы? – тихо спросила она.
– Я беру тебя не после Нагасавы и не у него. Ты уже моя. Есть и была всегда.
И тут Кэйко задала неожиданный вопрос:
– Так ты больше не хочешь умирать?
Акира молчал. Едва ли смерть могла дать ему то, что давала жизнь, пусть даже он покупал счастье тем, что называется обманом и бесчестьем!
– Будет лучше, если мы спокойно вернемся обратно, – осторожно промолвила Кэйко. – Я найду способ дать знать, когда буду готова. Рано или поздно господин Нагасава куда-нибудь уедет, и я стану свободнее…
Акира вздохнул, продолжая молчать. «Стану свободнее!» Быть свободным – это ни о чем не думать, никого не любить, быть никем и ничем, ни к чему не стремиться. Желание – как цепи, надежда – как острие меча у горла, а неопределенность и вовсе – болото без огней. Так считали многие из тех, кто служил у князя. Но Акира был готов поверить в другое: свобода – это обладание тем, что способно подарить счастье.
Впрочем, едва ли такая свобода будет долгой! Нагасава немедля отправит по их следу своих воинов, и, если поймает, оба умрут страшной смертью! Но все же стоит рискнуть!
Желая вернуть божественный сон, он снова сжал Кэйко в объятиях…
ГЛАВА 5
Разумом здравый
Станет ли в чем-нибудь клясться?
19 
