очень нудно 
57 
Женщина знала: в глубине души она всегда будет сомневаться в муже – о нет, не столько в его поступках или словах, сколько в том, что таят его мысли, а еще больше – чувства.
Юный пленник не представлял, как больно Акире смотреть на него и разговаривать с ним. С лица Кэй-таро, еще не огрубевшего, без печати неверия и зла, на него смотрели глаза Кэйко.
Кэйтаро хорошо помнил, как очнулся в этой комнате, думая, будто все еще находится на поле боя, и, увидев склонившегося над ним человека, прошептал:
– Я хочу сразиться с вами! – Это были его последние слова, обращенные к сыну князя Аракавы.
– Существуют причины, по которым я не могу сразиться с тобой, – отвечал тихий голос.
– Не бывает причин, по которым враг не может сразиться с врагом, – сказал юноша.
– Человеческое сердце непредсказуемо… И потом, ты мне не враг.
Кэйтаро растерялся. Его ясные глаза смотрели вдумчиво и серьезно. Кто вспоминает о сердце в дни решающих битв, в угаре жизни и блеске смерти?! А потом он внезапно вернулся в реальность и понял, что перед ним не князь Сабуро, и тогда прошептал:
– Где мой меч и доспехи?!
– Меч здесь. Когда придет время, я отдам его тебе.
– Где я?
– В крепости Сэтцу, куда ты так стремился попасть. Правда, это не замок, а всего лишь мой дом. Впрочем, в замке ты уже бывал.
И Кэйтаро немедля возразил:
– Нет, не бывал!
Акира усмехнулся:
– Ты не раз проникал туда в своих мыслях, в мечтах, а это, поверь, нечто высшее и большее, чем хладнокровно и бездумно ступать ногами по полу и трогать руками перегородки.
Кэйтаро замолчал, озадаченный. А Акира вновь усмехнулся. Мечты… Сказка для души, в которую веришь, как порою веришь своим чувствам, ведущим во тьму по дороге света, с сознанием истины – через царство лжи.
– Кто вы? – спросил юноша. – Ваше лицо кажется мне знакомым…
– Кандзаки.
Кэйтаро отпрянул. Его лицо залила краска.
– Так вы…
– Я хорошо помню нашу встречу в Киото, – спокойно произнес Акира. – Наверное, после отец сказал тебе, что я – его злейший враг?
Глаза юноши сверкнули.
– Я верю своему отцу!
– Ты должен верить. – Акира сделал ударение на втором слове.
– Почему я здесь?! Я хотел сразиться с князем Аракавой! А он… Лучше б мне умереть!
Он рванулся вперед, и у него тут же потемнело в глазах. Тело прошиб горячий пот, и Кэйтаро упал на футон[30]. Очнувшись, он почувствовал, как его лба касается чья-то рука.
– Нет, – твердо произнес Акира. – Лучше живи. Узнай то, чего ты еще не знаешь, пойми то, чего пока не успел понять. Ты хотел попасть в Сэтцу не так, но исполнение самых заветных желаний очень часто дается слишком высокой ценой. Когда ты окрепнешь, я выведу тебя отсюда, и ты отправишься к господину Нагасаве.
Во взгляде юноши вспыхнула надежда.
– Вы думаете, он жив?!
Акира улыбнулся уголками губ:
– Надеюсь. Значит, смерть не так уж прекрасна?
– Все хорошо в свое время – так говорит мой отец.
– Он прав. – Акира смотрел в огонь. – Жаль тех, кто умирает совсем молодым. Как твоя мать.
Кэйтаро смотрел на него во все глаза.
– Вы ее знали?!
– Не очень хорошо, – уклончиво произнес Акира. – Но я ее видел. Она была очень красивой.
– Отец мне ничего не рассказывал, – тихо промолвил юноша. – Но он говорил, что она жива.
– По-видимому, не хотел тебя огорчать. Ее звали Кэйко, и она не принадлежала к самурайскому роду, ее отец был купцом.
Кэйтаро слушал с такой жадностью, с какой, наверное, пил бы воду в пустыне. Акира рассказал ему историю, которую в свое время слышали Кандзаки и Като. В целом то, что он говорил, было чистой правдой, он не упомянул только о своей связи с Кэйко.
Позднее Кэйтаро не мог понять, почему позволил вовлечь себя в этот разговор, слушал господина Кандзаки, да еще задавал ему вопросы! Не иначе потому, что был болен, слаб телом и почти утратил силу духа. Потом он замкнулся в себе, ни о чем не спрашивал, а сам отвечал сурово и надменно. А как еще говорить с врагом?!
Но сейчас, когда Кандзаки вошел и сразу спросил: «Как ты, Кэйтаро-сан?» – ему показалось, что перед ним не противник, напротив, кто-то очень близкий, кому можно и нужно доверять.
– Тебе опасно оставаться здесь. Что, если ночью мы покинем крепость? Я провожу тебя. Потом вернусь назад.
Юноша кивнул. Боль в теле утихла, осталась лишь сковывавшая суставы каменная тяжесть, точно к рукам и ногам привязали по булыжнику. Но с этим несложно справиться.
57 
