очень нудно 
108 
– В больницу? – ахнула Поля и с уважением посмотрела на гениального мальчика, не умеющего драться. – А я своим сказала, что ты тихий, мышь не обидишь.
– Ни одного синяка не успел набить, – с досадой признался Лева. – Тексю, а что ты подумала, когда я стал кричать, что бешеный?
– Подумала, что у тебя шарики за ролики окончательно заехали. В общем, так. Мы тебя везем к хорошим деткам в коллектив. И ты там должен…
– Состояться как личность? – подсказал Лева.
– Правильно. То есть играть, дурачиться и шалить. Как настоящий ребенок, а не… Козел! Это я не тебе. Впереди козел едет, у которого сигналы «стоп» не работают.
– Питание будет хорошим, я обещаю, – заверила Поля. – Тебе, Лева, главное – авторитет завоевать. Авторитет – это очень важно. Вот у нас как-то Саша, который после меня и Лены, стащил у родителей десятку. Потратил с мальчишками на кино и мороженое, а рубль и мелочь оставшуюся мне в карман пальто подбросил. И что ты думаешь? Когда всем карманы вывернули и деньги нашли, родители сказали, что в жизни не поверят, будто Поля осмелилась. Всех старших и средних, кроме меня, отец чохом выпорол, а младшие еще тогда в колыбели лежали и на горшки ходили. Вот что значит авторитет!
– Я немного волнуюсь, – признался Лева, – ведь никогда в детский сад или в школу не ходил, в лагерь не ездил.
– Надо когда-то начинать жить по-человечески, – строго сказала Ксюша. – Но если что, звони. Мобильник я тебе дала. Каждый день вечером будешь отчитываться о проделанной работе.
Катя, Павлик и Надя (в их компанию поселяли Леву) отнеслись к факту его прибытия с интересом. Но им совершенно не понравилось, что взрослые заставили их наводить порядок во дворе и в доме, мыть ноги, драить пятки, надевать чистые шорты и майки. Дети не любят, когда хвалят чужих хороших мальчиков. Значит, говорят, Лева очень умный? А мы ему – учебник биологии!
С этим учебником биологии была связана история, случившаяся с Димкой, сыном Клавы, которая третья с начала, между Петей и Колей. Клаву вызвала в школу учительница и сказала, что Димка по ее предмету кандидат в двоечники. Вернувшись домой, Клава хотела оттаскать сына за вихры, но он подсунул ей учебник: ты посмотри, чему учат, объясни мне! Клава долго вчитывалась в отмеченный абзац, потом вздохнула и отложила книгу. Наказывать сына у нее рука не поднялась. Димкин метод переняли многочисленные двоюродные братья и сестры. Они выискивали в учебниках заумности и подсовывали родителям: растолкуйте, я не понимаю! Лучшим средством против родительского напора считался учебник биологии за седьмой класс.
Лева с тетушками приехал в Мытищи, все перезнакомились, выпили холодного кваса. Дети отошли в сторонку, и Надя спросила Леву:
– Тебе сколько лет! В какой класс перешел?
– Одиннадцать, – смущаясь, ответил Лева, – в девятый перешел.
Павлик насмешливо присвистнул: мол, кто тебе поверит.
– Тогда, – Надя протянула учебник, – объясни, пожалуйста, что тут написано?
Лева взял книгу и стал быстро-быстро читать вслух:
– «Образование мужского гаметофита происходит следующим образом. В развивающейся тычинке возникают пыльники, где формируются микроспоры – пыльцевые зерна. В микроспорах ядро делится, в результате чего микроспора превращается в мужской гаметофит, содержащий две одинаковые клетки – вегетативную и генеративную. После попадания пыльцевого зерна на рыльце пестика оно прорастает, и пыльцевая трубка, развивающаяся из вегетативной клетки, достигает семязачатка. В это время ядро генеративной клетки делится, в результате чего образуются два спермия». Что тут непонятного? – Лева поднял голову и поправил на носу очки.
Он взял прутик, нарисовал на земле тычинку и семязачатки, просто и понятно объяснил, о чем речь.
– Отпад! – восхитился Павлик. – Только нашим родителям не рассказывай.
– Лева будет моим партнером! – Надя взяла его за руку и с вызовом посмотрела на Катю.
Павлик, который занимался бальными танцами, по очереди учил девочек фигурам ча-ча-ча и танго. Теперь у них появился второй партнер. Перед отъездом Ксюша и Поля наблюдали умилительную картину. Играет музыка, дети парами танцуют вальс. Лева, конечно, сутулится, с ритма сбивается, ноги у него путаются, но мордаха довольная.
Ирина долго лежала, свернувшись калачиком на кровати. Мыслей не было, только привязались слова из песни. Лева однажды спросил: «Ты заметила, какие Тюполь песни поет, когда еду готовит? 'Он за борт ее бросает, сам веселый и хмельной'. Это про какого-то садиста?» Садистом был его отец.
108 
