очень нудно 
37 
Элмер отстранился и, нежно взяв за плечи, заставил лежать неподвижно, целуя шею и плечи.
— Нет, еще рано, — тихо сказал он, когда она застонала от нетерпения. — Если будешь так распалять меня, я могу сделать тебе больно.
Глэдис замерла. Об этом она раньше и не подумала. Элмер, заметив выражение страха в глазах, выдохнул:
— Расслабься, Глэдис, расслабься, радость моя.
Губы снова скользнули по ее груди, и Глэдис ощутила новый прилив чувственного наслаждения. Тело наполнилось теплом, послушно двигаясь в такт его движениям. Погрузив руки в его волосы, она все крепче прижималась к нему.
— Не останавливайся, только не останавливайся! — простонала она и услышала, как он засмеялся, прижавшись лицом к животу, лаская языком и руками самые интимные части ее пылающего тела.
Глэдис погрузилась в пучину ощущений, которые вытеснили из сознания все, кроме восторга. Пожираемая страстью, она наслаждалась тяжестью его тела, и, когда наконец их тела слились, из ее уст вырвался легкий вскрик.
Элмер замер, прижавшись губами к ее рту, и, когда она осмелилась расслабиться, заглянул в глаза с выражением торжества.
— Ты моя, Глэдис, — проговорил он. — Наконец ты моя! — И нежно поцеловал и пригладил ей волосы. — А теперь я буду любить тебя, — тихо сказал Элмер. — Покажу тебе, что такое наслаждение.
Он начал двигаться, судорожно дыша, ощущая теплую, бесконечно сладостную плоть. И потрясение превратилось в изумление, когда ее охватили совсем новые ощущения. Тела безотчетно двигались в едином ритме, все кругом куда-то исчезло, как будто они перенеслись в другой мир, неизвестный и прекрасный.
Охваченная страстью, Глэдис уже ничего не сознавала. Что-то выкрикивая, она исступленно вцепилась в плечи Элмера, ногтями впиваясь в кожу, стараясь полностью слиться с этим сильным телом.
Они были знакомы большую часть ее жизни, но сейчас в этом маленьком домике, отрезанном непогодой от всего мира, не узнавали друг друга. Любовь, желание и страсть превратили их в совершенно других людей. Казалось, гроза, бушующая за окном, передала им свою первобытную силу. Вдруг Глэдис почувствовала такой восторг, что на мгновение показалось — нет, больше не выдержать, тело пронзило острое наслаждение, и мир превратился в вспышку ослепительного света.
В этот момент Элмер сжал ее, тоже достигнув пика наслаждения. Губы прижались к ее телу, шепча слова страсти, и они вместе погрузились в безумный водоворот сладостных чувств.
— Глэдис! Любимая! — простонал он. — Мой ангел! Ты прекрасна!
Она услышала его слова, но тело внезапно наполнилось безмерной усталостью. Она не могла больше ни пошевелиться, ни произнести ни слова, уплывая на облаке чувственного удовлетворения. Когда ослабевшее тело Элмера всей тяжестью опустилось на нее, она была уже в блаженном полусне.
Он лег рядом и обнял почти безжизненное тело. Она чуть пошевелилась и прижалась к нему с одной мыслью — быть как можно ближе.
— Элмер, — прошептала она, почувствовав, как его руки скользнули по ее телу, прежде чем он натянул на них одеяло.
— Тихо, тихо, — проговорил он. — Теперь спи. Я буду рядом.
Она положила голову ему на плечо. Последним ощущением была радость от близости с ним. Никогда и никто, кроме него, не был ей нужен. Он был рядом всю жизнь, оберегая, давая все, что нужно, и ничего не требуя взамен. Как хорошо, что она наконец отблагодарила его, подарив себя.
8
Когда Глэдис проснулась, было уже совсем светло. Через задернутые занавески пробивались лучи солнца. Секунду она не могла понять, где находится. Ах, да она же провела здесь всю ночь, спала в объятиях Элмера, крепко прижавшись к нему.
И вдруг полностью осознала, что произошло: она позволила любить себя, хотела его и не скрывала своего желания. Ее охватило невыносимое чувство стыда. Элмера винить нельзя, мужчины не придают большого значения таким эпизодам. Ему тридцать пять, почти тридцать шесть лет, наверняка у него было много женщин и кроме Клары.
Нет, нужно отвечать за свои поступки. Ведь она сама хотела принадлежать ему, была счастлива, что вернула его. Но встретиться лицом к лицу теперь… — совсем другое дело. И в зеркало-то не хотелось смотреть, мысль же о том, что придется взглянуть в его темно-серые глаза, была и вовсе невыносима. И Глэдис зарылась поглубже в теплую постель.
Было слышно, как он ходит по кухне — равно или поздно придется набраться мужества и встать. Теперь нагота только смущала. При мысли о прошлой ночи она вспыхнула. Элмеру не составило большого труда добиться своего. Разве возможно сопротивляться такому напору, опыту и… наслаждению, которое она испытывала при его прикосновениях. Даже теперь от воспоминаний все поплыло перед глазами, но при свете дня было еще и мучительно стыдно.
37 
