Лёгкий, ненавязчивый романчик 
86 
— Алкоголь и деловые переговоры несовместимы, — сухо заметил Вениамин Сергеевич.
— Алкоголь и люди несовместимы, — поправил его убежденный трезвенник Святослав.
— Ну, это вы уже перегибаете… — не согласился Падогов. — Если по праздникам, по чуть-чуть, с закуской, в хорошей компании — почему бы и нет?
— Да, особенно если сальцем закусить! Свиным! — хитро прищурился Денисов, подкалывая капитана.
— Можно и сальцем, — слегка недоуменно пожал плечами Падогов. — Хотя лично я больше уважаю креветок. Или балычок…
— Оставить хохмы, сержант, — недовольно посмотрел на Николая Моручи. — Между прочим, запрет насчет свинины у нас давно отменили.
— Блин! — надулся Денисов, уже успевший достать маленький огрызок шпика. Специально для дразнения капитана.
— Где ты вечно все это берешь? — поморщился Моручи. — Набиваешь карманы всякой гадостью…
— И ничего не гадостью! Во, зырь!
Николай с готовностью вытащил из карманов бельевую прищепку, двое наручных часов (одни с ремешком, другие так), немецко-русский словарь карманного формата, колоду карт, три носовых платка, детскую игрушку (маленький робот-трансформер), два перочинных ножа (один многолезвенный), четыре авторучки (одна гелевая), коробочку «Tic-tac», пачку «Stimorol», пачку «Dirol», сотовый телефон, карманный калькулятор, шоколадное яйцо, хрустальное яйцо, упаковку зубочисток, горсть мелочи (в том числе пятицентовик и советский железный рубль) и целую пачку купюр (десятирублевок).
— Вот! — гордо продемонстрировал содержимое карманов Денисов. — А ты говоришь гадость!
— Эй, это же мой телефон! — завопила Марина, хватая аппаратик. — А я думала, потеряла! И платок мой!
— Ты бы денег на счет положила, краля, — укоризненно посмотрел на нее Николай. — Пустой телефон, хрен позвонишь куда…
— А часы, калькулятор и ручка, если честно, мои, — вежливо сообщил Падогов. — Разрешите забрать?
— Сержант, это что — клептомания? — удивленно приподнял бровь Святослав.
— Это профессия! — задрал нос Денисов. — Знаешь, как в песенке: руки карманника склонны к карманам… и чемоданам… А че не так?
— У меня ты, надеюсь, ничего не воровал? — поворошил пальцем кучу мелкого барахла Моручи.
— Да ты че, капитан, да я ж тебя уважаю! — возмутился Николай. — Ты ж мне прямо как братан! Старший, — на всякий случай уточнил он.
На самом деле Денисов, видевший, как лихо капитан угоняет машины, обчищает дачи и бьет морды, банально опасался осрамиться. Моручи вполне мог поймать его за руку, и тогда уж точно позору не оберешься. А у него, как-никак, квалификация!
— Вот еще банан есть, — достал из-за пазухи помятый банан Денисов. — Хочет кто-нибудь?
Банан никто не захотел.
— Что-то мы отвлеклись, — забеспокоился Падогов. — Святослав Степанович, Семен Андреевич, так мы договорились?
— Договорились, — кивнул Моручи.
— Правда?
— Да. Договорились. Мы договорились, что вы сейчас покинете этот дом… хорошо, подвал, и никогда больше не вернетесь. А еще мы договорились, что вы передадите вашему хозяину, что ему здесь не рады. И обязательно покажите ему этого сударя. — Святослав кивнул в сторону Юрия. — Передайте, что меня сердить не стоит — я дворянин Империи, а мы очень не любим, когда нас сердят. Если ваш хозяин… Третьяков, кажется?.. если он захочет, то может прийти и бросить мне вызов — я с удовольствием сражусь с ним на дуэли. Если, конечно, он благородной крови. Он благородной крови?
— Третьяков? — удивился Денисов. — Ты че, капитан, он быдло последнее! Папа у него на заводе алкашом работал… тьфу, блин, токарем! Но алкаш был самый распоследний…
— По мне, это не очень-то похоже на нормальный договор, — медленно промолвил Падогов, не зная, как относиться ко всем этим словам насчет дворянства и дуэли — не спятил ли этот здоровяк, слегка напоминающий киргиза? — Мы его даже не обсуждали.
— А мы ничего и не будем обсуждать. Я принял решение. А ваше дело — соглашаться или нет. Но учтите, отказываться не рекомендую, — хрустнул пальцами Моручи.
— Хорошо, я все передам, — вздохнул Падогов. — Но вы делаете ошибку…
Глава 13
Можно сказать, что у нас большой опыт отсутствия опыта.
— Это и есть ваш специалист? — прошептал Ежов.
— Он самый, — прозвенела Фрида. — Лучший транспортер на «Перевале».
86 
