20 
– Давайте послушаем, что этот мистер… Валентино, так, кажется, нам скажет. – Кертис нажал на кнопку «пуск».
– Говорит Пэрис.
– Привет, Пэрис. Это Валентино…
Когда пленка закончилась, Кертис задумчиво потер лоб и спросил:
– Не возражаете, если я прослушаю запись еще раз? Не дожидаясь согласия Пэрис, он перемотал пленку и снова включил звук. Слушая, он все больше хмурился, крутя кольцо выпускника Техасского университета на пальце. Когда пленка закончилась, Пэрис спросила:
– Что вы об этом думаете, сержант? Неужели я устроила слишком много шума из-за звонка психически неуравновешенного человека?
Он ответил ей вопросом на вопрос:
– Вы пробовали звонить по оставленному номеру?
– Я была так ошарашена, что не подумала о том, чтобы перезвонить немедленно. Мне следовало это сделать?
Взмахом руки он отмел ее тревогу.
– Вероятнее всего, он не ответил бы вам.
– Позже по этому номеру звонили Григс и Карсон. Там действительно никто не ответил. Автоответчика тоже не оказалось. Просто никто не снимал трубку.
– Вы говорили, что номер принадлежит телефону-автомату?
– Я уверена, что детали вы найдете в рапорте. Туда посылали патрульную машину. Но к тому времени – полчаса спустя – у телефонной будки уже никого не было.
– Его могли видеть в телефонной будке. Полицейские опросили свидетелей?
– А некого было опрашивать. По словам Григса, на улице не было ни души, когда приехали патрульные. – Вопросы Кертиса подтверждали, что она тревожилась не напрасно, и, разумеется, только усиливали ее беспокойство. – Вы полагаете, что Валентино говорил правду? Неужели он действительно похитил девушку и собирается ее убить?
Кертис надул щеки и с шумом выдохнул воздух.
– Я не знаю, мисс Гибсон. Но если это так и он дал нам три дня времени, то мы не можем просто сидеть и разговаривать. Мне не нужно еще одно дело о похищении-изнасиловании-убийстве, я постараюсь этого избежать. – Он встал и протянул руку за пиджаком.
– Что мы можем сделать?
– Попробуем выяснить, серьезно ли настроен этот Ва-лентино или просто еще один чокнутый пытается обратить на себя внимание.
Они вышли из кабинетика и направились мимо таких же отсеков к двойным стеклянным дверям, через которые Пэрис входила.
– А как это можно выяснить?
– Мы обратимся к специалисту.
Дин собирался на работу, когда Лиза позвонила из Хьюстонского аэропорта.
– Ты уже в Хьюстоне?
– Я вылетела из Остина в шесть тридцать.
– Жестокое испытание.
– Кто бы говорил! – Немного помолчав, она спросила: – Что произошло между тобой и Гэвином, когда ты вернулся домой вчера вечером?
– Небольшая стычка, обе стороны нанесли удары и теперь зализывают раны.
Он удерживал трубку радиотелефона между подбородком и плечом, наливая себе апельсиновый сок. Ночью он почти не спал, а когда заснул, то словно провалился. Будильник надрывался полчаса, прежде чем Дин проснулся. Выпить кофе ему уже не удастся.
– Ну, хотя бы он был дома, когда ты вернулся, – заметила Лиза. – Он тебя не ослушался.
Не желая пересказывать свой разговор с Гэвином, Дин пробормотал что-то нечленораздельное в знак согласия.
– Когда у тебя первая встреча в Чикаго?
– Как только я приеду в отель. Я надеюсь, что этот О^Хара не слишком занудный и я быстро со всем справлюсь. Чем сегодня собираешься заняться?
Дин сообщил ей о своих планах. Лиза сказала, что ей пора бежать, что она позвонила просто пожелать ему доброго утра и поговорить перед вылетом. Он ответил, что рад тому, что она его застала, и пожелал счастливого полета. Она шепнула:
– Я люблю тебя.
– Я тебя тоже люблю, – ответил ей Дин.
Закончив разговор, Дин опустил голову, закрыл глаза и несколько раз ударил себя трубкой по лбу, словно исполнял ритуал самобичевания на современный манер.
Звонок Лизы не стал приятным началом дня, как ей хотелось думать, напротив, он вывел Дина из себя. Добавьте к этому остинскую жару и пробки в час пик. Так что ничего удивительного в том,, что через пятнадцать минут Дин входил в свой кабинет в отвратительном настроении.
– Доброе утро, мисс Лестер, – поздоровался он с секретаршей, – есть для меня сообщения?
Мисс Лестер была безупречным секретарем, знающим и доброжелательным. В первый же день она сообщила Мэл-лою, что разведена, одна воспитывает двух дочерей, и попросила называть ее по имени.
20 
