Последние отзывы

  20  

– Давайте послушаем, что этот мистер… Валентино, так, кажется, нам скажет. – Кертис нажал на кнопку «пуск».

– Говорит Пэрис.

– Привет, Пэрис. Это Валентино…

Когда пленка закончилась, Кертис задумчиво потер лоб и спросил:

– Не возражаете, если я прослушаю запись еще раз? Не дожидаясь согласия Пэрис, он перемотал пленку и снова включил звук. Слушая, он все больше хмурился, крутя кольцо выпускника Техасского университета на пальце. Когда пленка закончилась, Пэрис спросила:

– Что вы об этом думаете, сержант? Неужели я устроила слишком много шума из-за звонка психически неуравно­вешенного человека?

Он ответил ей вопросом на вопрос:

– Вы пробовали звонить по оставленному номеру?

– Я была так ошарашена, что не подумала о том, чтобы перезвонить немедленно. Мне следовало это сделать?

Взмахом руки он отмел ее тревогу.

– Вероятнее всего, он не ответил бы вам.

– Позже по этому номеру звонили Григс и Карсон. Там действительно никто не ответил. Автоответчика тоже не оказалось. Просто никто не снимал трубку.

– Вы говорили, что номер принадлежит телефону-авто­мату?

– Я уверена, что детали вы найдете в рапорте. Туда по­сылали патрульную машину. Но к тому времени – полчаса спустя – у телефонной будки уже никого не было.

– Его могли видеть в телефонной будке. Полицейские опросили свидетелей?

– А некого было опрашивать. По словам Григса, на улице не было ни души, когда приехали патрульные. – Во­просы Кертиса подтверждали, что она тревожилась не на­прасно, и, разумеется, только усиливали ее беспокойст­во. – Вы полагаете, что Валентино говорил правду? Неуже­ли он действительно похитил девушку и собирается ее убить?

Кертис надул щеки и с шумом выдохнул воздух.

– Я не знаю, мисс Гибсон. Но если это так и он дал нам три дня времени, то мы не можем просто сидеть и разгова­ривать. Мне не нужно еще одно дело о похищении-изна­силовании-убийстве, я постараюсь этого избежать. – Он встал и протянул руку за пиджаком.

– Что мы можем сделать?

– Попробуем выяснить, серьезно ли настроен этот Ва-лентино или просто еще один чокнутый пытается обратить на себя внимание.

Они вышли из кабинетика и направились мимо таких же отсеков к двойным стеклянным дверям, через которые Пэрис входила.

– А как это можно выяснить?

– Мы обратимся к специалисту.

Дин собирался на работу, когда Лиза позвонила из Хьюстонского аэропорта.

– Ты уже в Хьюстоне?

– Я вылетела из Остина в шесть тридцать.

– Жестокое испытание.

– Кто бы говорил! – Немного помолчав, она спроси­ла: – Что произошло между тобой и Гэвином, когда ты вернулся домой вчера вечером?

– Небольшая стычка, обе стороны нанесли удары и те­перь зализывают раны.

Он удерживал трубку радиотелефона между подбород­ком и плечом, наливая себе апельсиновый сок. Ночью он почти не спал, а когда заснул, то словно провалился. Бу­дильник надрывался полчаса, прежде чем Дин проснулся. Выпить кофе ему уже не удастся.

– Ну, хотя бы он был дома, когда ты вернулся, – заме­тила Лиза. – Он тебя не ослушался.

Не желая пересказывать свой разговор с Гэвином, Дин пробормотал что-то нечленораздельное в знак согласия.

– Когда у тебя первая встреча в Чикаго?

– Как только я приеду в отель. Я надеюсь, что этот О^Хара не слишком занудный и я быстро со всем справ­люсь. Чем сегодня собираешься заняться?

Дин сообщил ей о своих планах. Лиза сказала, что ей пора бежать, что она позвонила просто пожелать ему доброго утра и поговорить перед вылетом. Он ответил, что рад тому, что она его застала, и пожелал счастливого поле­та. Она шепнула:

– Я люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю, – ответил ей Дин.

Закончив разговор, Дин опустил голову, закрыл глаза и несколько раз ударил себя трубкой по лбу, словно испол­нял ритуал самобичевания на современный манер.

Звонок Лизы не стал приятным началом дня, как ей хо­телось думать, напротив, он вывел Дина из себя. Добавьте к этому остинскую жару и пробки в час пик. Так что ничего удивительного в том,, что через пятнадцать минут Дин вхо­дил в свой кабинет в отвратительном настроении.

– Доброе утро, мисс Лестер, – поздоровался он с секре­таршей, – есть для меня сообщения?

Мисс Лестер была безупречным секретарем, знающим и доброжелательным. В первый же день она сообщила Мэл-лою, что разведена, одна воспитывает двух дочерей, и по­просила называть ее по имени.

  20