Последние отзывы

  75  

Дин на мгновение представил, как он звонит Патрисии и говорит, что их сын в тюрьме за непристойное поведение в общественном месте. «А где был ты, Дин?» – обязатель­но спросит она. Действительно, где был он, когда его сын составлял непристойные послания или ему делали минет на темной улице?

Самобичевание тоже придется оставить на потом.

– Кроме этих двух раз, больше ничего не было? Это все?

– Да. Она меня отшила.

– Но ты оказался не готов к этому.

Гэвин посмотрел на отца так, словно тот сошел с ума.

– Черт, нет, конечно. Она горячая штучка.

– И это еще мягко сказано, – заметил Дин. – Если есть что-то еще, то лучше скажи об этом мне. Я не желаю боль­ше никаких сюрпризов. Нельзя допустить, чтобы полицей­ские раскопали то, о чем я не знаю.

Гэвин явно не мог решиться, но потом все же сказал:

– Она… гм… – Он открыл ящик стола, вынул книгу «Властелин колец» в мягкой обложке и достал оттуда фотографию, спрятанную между страницами. – Джейни сама дала мне это.

Дин протянул руку и взял снимок. Он не знал, что уди­вило его больше – непристойная поза девушки или ее бес­стыдная улыбка. Он сунул фотографию в нагрудный кар­ман.

– Прими душ и оденься.

– Папа…

– Поторопись. Я должен привезти тебя в участок к полудню. Адвокат будет ждать нас там.

Несмотря на весь его юношеский пофигизм, до Гэвина наконец дошло, в каком тяжелом положении он оказался.

– Мне не нужен адвокат.

– Боюсь, что нужен, Гэвин.

– Я ничего не сделал Джейни. Или ты мне не веришь, папа?

Его наглость исчезла. Теперь он выглядел юным, напу­ганным, и у Дина снова защемило сердце, как накануне ночью, когда он смотрел на спящего сына.

Ему захотелось обнять Гэвина, заверить, что все будет хорошо. Но он не мог этого обещать, потому что сам не знал, что их ждет. Дин хотел сказать, что верит ему, но, к сожалению, он Гэвину не верил. Сын столько раз обманы­вал его. Дин хотел сказать, что любит его, но и этого он тоже не сказал. Он боялся услышать в ответ, что уже слиш­ком поздно.

Пэрис больше часа мерила шагами вестибюль, дожида­ясь Дина. И все же она вздрогнула, когда он вышел через двойные двери отдела расследований. Там, в комнате для допросов, в присутствии отца и адвоката, Кертис и Рондо допрашивали Гэвина.

Дин удивился, увидев ее.

– Я не знал, что ты здесь.

– Я не могла уйти, не узнав, что с Гэвином все в порядке.

– Так тебе все известно?

– Мы с Кертисом слушали пленки, когда… – Пэрис за­молчала, не зная, что сказать.

– Когда мой сын превратился в подозреваемого?

– Пока нам не известно, совершено ли преступление. Джейни может быть у любого из своих многочисленных приятелей.

– Точно. Вот почему Кертис пропускает Гэвина через мясорубку.

Пэрис подтолкнула Дина к скамейке и заставила сесть. Это было печальное сооружение, дешевый металлический каркас поддерживал синие виниловые подушки, через тре­щины в обивке вылезал наполнитель. Возможно, беспо­койные руки свидетелей, подозреваемых и жертв вытаски­вали его в ожидании, пока решится их судьба или судьба их близких. Они бы никогда не оказались в этом месте, если бы их жизнь не была искалечена, иногда безвозвратно.

– Как с этим справляется Гэвин? – негромко спросила Пэрис.

– Он подавлен. Слава богу, не дерзит. Мне кажется, до него наконец дошло, что он по уши в дерьме.

– Только потому, что он обменивался с Джейни непри­стойными посланиями? Но так поступали и многие дру­гие.

– Ты права, но Гэвин проявил себя очень творчески, – с горьким смешком заметил Дин. – Тебе давали прочесть кое-что из написанного им?

– Нет. Но даже если бы я и прочитала послания, мое мнение о нем не изменилось бы. Он был очень хорошим маленьким мальчиком, и из него вырастет замечательный молодой человек.

– Два дня назад я считал серьезным нарушением с его стороны, когда он вовремя не возвращался домой. А те­перь… такое. – Дин со вздохом оперся локтями о колени и закрыл лицо ладонями.

Пэрис положила руку ему на плечо. Это был инстинк­тивный жест сочувствия. Ему требовалось чье-то прикос­новение, и ей самой хотелось дотронуться до него.

– Ты позвонил Патрисии?

– Нет. Зачем огорчать ее, если окажется, что, кроме гряз­ных посланий, больше ничего нет?

– Я уверена, что так и будет.

– Надеюсь. Гэвин дважды рассказал, что он делал в тот вечер. Он ни разу не опроверг самого себя, ни в целом, ни в деталях.

  75