30 
– Некоторые мужчины таковы, – упрямствовала она. – Опасность может дать им огромное наслаждение. Возьмите летчиков-испытателей, дрессировщиков диких животных, тех, кто моет окна небоскребов, наконец. Встреча с опасностью составляет суть их профессии.
– Да, но почему некоторые мужчины склонны к такого рода профессиям? Если копнуть поглубже, мы придем к общему знаменателю.
– Вероятно, этот знаменатель – любовь к своему делу. Как у Чарли, который любил, нет, обожал свое дело.
– Сильнее, чем вас?
Ее губы задрожали, но голос остался твердым:
– Он любил меня.
– Наравне с самолетами? Вы никогда не ставили себя на одну доску с этим? Никогда не заставляли его выбирать?
– Нет, никогда!
– Но почему? Ведь брак предполагает равноправное владение друг другом. Почему вы не могли просить Чарли бросить эту профессию?
– Могла бы. Но я слишком его любила, чтобы требовать такой жертвы.
– Полная чепуха, выдумки!
– А вас никогда не ставили перед выбором: либо кино, либо девушка, которую вы любите?
– Я никого настолько сильно не любил.
– Что лишь доказывает мою правоту. Поставленный в тупик ее искусной аргументацией, Рэйлан взъерошил свои волосы. Кирстен что-то недоговаривала. Он чувствовал это. Но понимал и то, что будет нечестно с его стороны давить на нее сейчас.
– Я не собираюсь изводить вас спорами, Кирстен. Я лишь пытаюсь понять, что заставляет вас хранить молчание? Его трюки в воздухе приводили вас в ужас, это очевидно. Вы с самого начала знали, что он планирует делать после увольнения из ВМФ?
– Я знала, что он хочет летать, и думала, это будет какая-нибудь авиалиния.
– И вы не попытались настоять на своем, когда открылось, чем же в действительности он хочет заниматься?
– Естественно, попыталась.
– Но Чарли пропустил мимо ушей ваши возражения.
Она тяжело вздохнула, будто устала разговаривать с недоразвитым ребенком.
– Не надо говорить за меня. Да, я не возражала. Возражать – не мой удел.
– Как, черт возьми, не ваш удел? Вы были его женой.
– Женой, а не командиром!
– Поэтому когда он сказал: «Кстати, дорогая, я собираюсь делать „мертвые петли“ и „бочки“ на моем сверхзвуковом», – вы ответили: «Прекрасно, милый. Тебе понравился ужин?» Вы жили в постоянном страхе, вас мучили кошмары, а вы мило улыбались?
Теперь ее взгляд метал громы и молнии.
– Ошибаетесь. Чарли не пустился тут же побивать мировые рекорды и делать фигуры, на которые до него никто не отваживался. Такой опасной его работа стала намного позже.
Рэйлан встал с табурета и приблизился к ней вплотную, так что его лицо угрожающе нависло над Кирстен.
– Позже? Почему позже? Что заставило его увеличить риск?
– Ничего.
Он смотрел на Кирстен недоверчиво и ждал. Ждал.
– Ничего, – повторила она раздраженно. – Как любой мужчина, который не останавливается на…
– Кирстен, побить рекорд по продаже зубных щеток и совершить «мертвую петлю» на скоростном самолете – это достижения разного порядка. Бог мой, да неудивительно, что у вас были кошмары. – Внезапно он обнял ее и поднял на ноги. – Когда вам снились эти ужасные вещи, Чарли вас успокаивал?
– Да.
Рэйлан знал как дважды два, что это ложь. Ее пальцы бесцельно теребили его рубашку, как бы пытаясь ухватить то, что постоянно ускользало. Дрожащий голос выдавал отчаяние, которое подсказало ему, что она сама изо всех сил пытается поверить в то, что говорит.
– Мне кажется, вам просто хочется так думать, хотя на самом деле это не правда, – мягко возразил Рэйлан.
Она попробовала спорить, но губы не слушались ее. Долгое мгновение их взгляды были прикованы друг к другу. Наконец Кирстен опустила глаза.
– Вы правы. Чарли не хотел знать о моих кошмарах, потому что не знал, как относиться к ним. Он сочувствовал мне, но считал мои сны детской причудой, которая со временем пройдет.
Рэйлан еще крепче прижал ее дрожащее тело к себе и успокаивающе погладил по спине.
– Так, значит, прошлой ночью, когда я был у вас, вам показалось, это был Рамм? Вы хотели, чтобы это был он, наконец-то понявший вас и готовый дать вам утешение, чего при жизни он так и не успел.
– Я думаю – да.
– Кирстен, а в какой момент вы поняли, что это я, а не Рамм?
Она подняла на него взгляд, в котором застыли боль и недоумение, стряхнула с себя его руки и вылетела из комнаты.
***
– Осторожно, Дилан, он тебя уронит! Рэйлан смотрел прямо в лицо малышу и смеялся. Карие в крапинку, обрамленные черными ресницами глаза ребенка очень напоминали его собственные. Волосы тоже – темные, прямые на макушке, но немного вьющиеся на затылке и около лба – были такие же, как у Рэйлана.
30 
