47 
– А я что должен пить?
– Пиво. Но не больше двух банок. Чарли никогда не превышал эту дозу.
– Значит, его пропаганда против злоупотребления алкоголем была основана на искренних убеждениях?
– Все его поступки основывались на искренних убеждениях.
Кирстен с такой готовностью принялась защищать мужа, что Рэйлан тут же протянул ей бокал с вином – как бы в знак перемирия.
– Ладно, – сказал он мягко, – я просто спросил. Есть много алкоголиков, которых никто даже не заподозрил бы в этом. Особенно в моей среде.
– Чарли был не из таких, – отрезала она. – Почему ты все время пытаешься очернить его?
Рэйлан посмотрел в пол и сосчитал до десяти. Добродушное настроение исчезло. Они снова стали чужими. Ему захотелось бросить Кирстен в лицо: «Я прекрасно знаю, что ты хранишь какую-то тайну Демона. Может быть, эта тайна и есть та причина, по которой он покончил с жизнью». Но сказать такое – все равно что обвинить Кирстен во лжи. Ее гнев был бы страшнее второй мировой войны. А больше всего на свете он не хотел испортить этот вечер.
Но черта с два он станет просить прощения! И Рэйлан заговорил о шашлыке:
– Можно начинать жарить? – Он взял поднос с шампурами.
– Да, но в тот вечер я сама готовила. Чарли сидел здесь и читал газету.
Открыв дверь, Рэйлан обернулся:
– Пойдем вместе. Разговаривать с тобой в тысячу раз интереснее, чем читать газету.
Они разложили шампуры на мангал, сели, взяли бокалы, и Рэйлан спросил:
– Может быть, в тот вечер он прочел в газете нечто такое, что расстроило его? Скажем, плохой отзыв, о котором он думал на следующее утро.
– Не думаю.
– О чем вы говорили тогда?
– Не помню.
– Ты должна вспомнить, Кирстен, хоть что-то.
– Наверное, это был тот самый вечер, когда я сказала ему, что хочу написать книгу.
– О нем?
– Нет, эта идея родилась потом, после.., после его смерти.
Рэйлан поставил свое пиво и перевернул шампуры.
– Какую же книгу ты собиралась писать?
– Роман.
– Не шутишь? Расскажи мне об этом.
Она смущенно опустила голову, но он знал, что его интерес польстил ей. Кирстен вкратце изложила сюжет и покраснела от удовольствия, когда актер сказал, что это явный бестселлер и что фильм по этому роману будет иметь потрясающий успех.
– Если, конечно, главную мужскую роль буду играть я.
– Тебе будет неинтересно. Это об озлобленном ветеране вьетнамской войны.
– Если я сейчас не оставлю за собой этой роли, ее будет домогаться Пачино. Кого бы ты взяла на главную женскую роль?
– Господи, ты собираешь актерский состав на фильм по книге, которая еще не написана. Он пожал плечами, выражая презрение к ее пессимизму.
– Как только закончишь «Демона», сразу возьмешься за свой роман.
Они не возобновляли разговор до тех пор, пока не наполнили тарелки на кухне и не вернулись на террасу. Разрезая кусок сочного мяса, Рэйлан спросил:
– Как тебе кажется, Чарли могли пугать твои планы стать профессиональной писательницей?
– Не вижу, в чем тут для него опасность. Я никогда не была домохозяйкой на все сто, ездила вместе с ним на соревнования. И всегда у меня крутилась парочка задумок, которыми я была занята, пока Чарли работал с командой.
– На что у него уходила большая часть времени, как я понимаю.
– Муж постоянно был с ребятами. Они… – Поймав его настороженный взгляд, Кирстен положила вилку. – Мне не нравится то, о чем ты подумал.
– Что именно?
– Считаешь, у него что-то было с одним из членов команды.
– А было?
– Чарли не гей. Между ним и любым из тех, с кем он работал, не было ничего, кроме дружбы, тесной дружбы.
– Я тебе верю.
Она взяла вилку и вернулась к еде, но раздражение полностью не исчезло. Рэйлан решил направить разговор в другое русло.
– Так, значит, ты разъезжала вместе с ним?
– Да. В последние лет пять поездок было уже меньше. Чарли стал знаменит и мог позволить себе выбирать, на какие соревнования ездить, а на какие нет. Мы купили этот дом и обосновались здесь.
– Вы никогда не обсуждали вопрос о ребенке?
Рэйлан заметил, что вилка в ее руке на секунду замерла, движения замедлились, как если бы воздух вокруг стал густым и плотным.
– Обсуждали.
– И?..
– Просто обсуждали. Этим все и кончилось.
– Кому из вас эта идея пришлась не по душе?
– Никому. – Она снова отложила вилку. – Я же сказала «обсуждали», а не «спорили».
– То есть вы оба были за?
47 
