11 
– Я отказываюсь от своей должности, – сказала она ясным голосом, потому что вы, Мейсон, – властное высокомерное ничтожество. И назвать вас свиньей равносильно тому, что присвоить вам титул лорда.
Конечно, Фрэнк Мейсон себя таким не видит. Он считает себя подарком для женщин. Только подумать, какую интригу он сплел, чтобы сбежать от Жужи Янош. Нетрудно представить себе сцену, которая, вероятно, произошла между ним и той женщиной, которую она заменила прошлым вечером, когда эта безымянная дурочка возжелала более постоянных, прочных отношений с ним. Однако дело не в том, скольких женщин Фрэнк Мейсон одурачил в прошлом, а в том, назвала ли хоть одна из них его негодяем.
Она это сделает. Она встанет перед ним в его логове и выскажет ему все, что о нем думает. Потому что если она этого не сделает, то он, конечно, подумает, что одержал вчера вечером победу, когда силой поцеловал ее.
Лайза в последний раз взглянула в зеркало и позволила себе легкую улыбку удовлетворения. Она казалась хладнокровной и спокойной, так и должен выглядеть профессионал.
– Вы не женщина, мисс Уильямс, – сказал ей вчера Мейсон. – Вы моя ассистентка.
Это было совершенно верно, и она не могла понять, почему его слова так подействовали на нее. Она глубоко вздохнула, взяла сумочку и пошла к двери. Если развод чему-то и научил ее, так это тому, что она вполне самостоятельный человек, могущий позаботиться о себе. Нет нужды оставаться на этой работе и продолжать терпеть унижения. Она найдет другую работу, такую же или еще лучше. Но сначала она должна быть абсолютно уверена в том, что Фрэнк Мейсон знает, что она его раскусила. И что его почтенные коллеги Хадсон, Штейн и Гесс знают об этом тоже.
Эта мысль позволила ей впервые за это утро по-настоящему улыбнуться.
Лайза рассчитала так, чтобы прийти задолго до прихода своего шефа. Поэтому она была слегка обескуражена, когда обнаружила рядом со своим компьютером кучу папок и короткую записку с указанием проработать их немедленно. Он всегда оставлял ей подобные записки. Это было так привычно, что она чуть было не начала выполнять его указание. Но потом остановилась с папкой в руке. Она быстро подняла голову, наполовину уверенная в том, что увидит его в дверях. Без всякого сомнения, с самодовольной улыбочкой на лице.
Но его не было. Да и откуда он мог взяться? Как только пришла, она сходила в кабинет и проверила, просто чтобы удостовериться. Но тем не менее она демонстративно захлопнула папку, взяла записку и порвала ее. Презрительно улыбаясь, она бросила порванную бумагу в корзину.
– Позаботьтесь об этом сами, мистер Мейсон, – холодно сказала она.
Потом она повернулась к компьютеру, надела на нос очки и приступила к работе.
Через двадцать минут лазерный принтер выдал мотивированное и резкое заявление об уходе. Лайза осталась им очень довольна. В нем четко и предельно лаконично описывалось то, что случилось прошлым вечером. Прежде чем закрыть за собой дверь, она положит копию этого заявления на стол каждого члена фирмы. Все надо сделать очень быстро, потому что в ее распоряжении не больше часа.
Она почти ликовала, когда думала о заявлении, которое оставит. Пусть он попытается объяснить ее обязанности Хадсону, Штейну и Гессу. Фрэнк Мейсон – выдающийся юрист скоро должен стать Фрэнком Мейсоном – канатоходцем. И если он потеряет равновесие и упадет – благодаря ей, – то как раз этого он и заслуживает.
– Я вижу, вы уже подготовили необходимую информацию.
Резкий мужской голос чуть не заставил ее подпрыгнуть. Лайза повернулась, прижав руку к горлу. Мейсон стоял в дверях ее кабинета, сложив руки и сердито глядя на нее.
– Мистер Мейсон! – Почему мистер Мейсон? – подумала она, услышав свой голос. И голос-то какой визгливый! Черт побери! Едва ли это можно считать хорошим началом.
– А кого вы ждете?
– Но… откуда вы взялись? – спросила она уже более спокойно. – Я проверяла в вашем кабинете…
– Я был в ванной.
Конечно! У него была своя ванная. Как и у всех партнеров. Вероятно, он принимал душ – в его волосах блестели маленькие капельки воды. Он еще не брился – на лице была грубая щетина, как и прошлым вечером, когда он ее целовал. Но на ощупь щетина вовсе не была колючей. Когда она касалась ее кожей, она казалась шелковистой. Шелковистой и…
– Может, мне надо было оставить по этому поводу записку?
Она заморгала. Он смотрел на нее, твердо сжав губы. Щеки ее покраснели.
11 
