27 
— Хорошо, — сказал он решительно, — я покажу вам Афины.
Никос повел ее по маршруту, который совершают большинство впервые приехавших в Афины туристов, — они долго бродили по Акрополю, поднялись к Парфенону, свидетелю первого расцвета западной цивилизации.
Андреа была в восторге, но то и дело ее посещала горькая мысль, что скоро, очень скоро она расстанется с Никосом и больше никогда его не увидит.
Об этом Андреа пришлось напоминать себе из дня в день. Следующие две недели Никос старательно демонстрировал всему городу, что он несомненно женится в скором времени на наследнице Йоргоса Костакиса и с вероятностью в сто процентов «Костакис индастриз» перейдет к нему.
Андреа пыталась относиться равнодушно к его настойчивым ухаживаниям. За ланчем в дорогом ресторане, ужиная в модном клубе, он постоянно был рядом, заботливый и внимательный, обращался с ней так, словно они были близки. Всякий раз, как он дотрагивался до нее, помогая ей сесть в его урчащий «феррари», ее словно било током.
Она всячески старалась не подать виду, делала каменное лицо, что, как она инстинктивно поняла, раздражало его.
Как и веселило, впрочем.
— Моя снежная королева, — прошептал он как то, когда она при встрече увернулась от его поцелуя и его губы скользнули по ее щеке, — как бы мне хотелось растопить тебя.
Она может себе думать, будто выходит за него по расчету, но он убедит ее в обратном. И будет очень рад!
— Никос, вы растрепали мне прическу, — проворчала Андреа.
— Ничего, скоро вы привыкнете, — отозвался он, и в глазах его светилось веселье… и обещание. — Сегодня, — добавил он, — мы идем танцевать. — Он наклонился к Андреа. — Мне не терпится снова обнять вас, agape mou.
Она отпрянула.
— Я не танцую.
Он засмеялся. Его смех начинал ее раздражать. Как и еще одно обстоятельство, о котором она старалась не думать.
Больные ноги с каждым днем беспокоили ее все больше. Порой, проснувшись среди ночи, она с недоумением спрашивала себя: что она тут делает? Одно только не давало ей отступить — деньги. Она должна держаться, держаться, пока деньги не окажутся в банке.
— Я не предлагаю танцы до рассвета в ночном клубе, — объяснил Никос. — Я помню, вы не любите клубы. Я думал о чем-нибудь… попроще. Вам понравится…
Андреа куснула губу.
— Я же сказала, я не танцую.
— Но почему бы не попробовать? — настаивал он.
В конце концов Андреа сдалась. Никос вывел ее на середину зала, где под приятную музыку танцевали несколько пар. Андреа обуял подлинный страх, но он совсем не был связан с ее неумением танцевать.
Никос обнял ее обеими руками за талию, и от их тепла, проникавшего сквозь ткань ее голубого платья, сердце у нее забилось под самым горлом. Она застыла неподвижно.
— Обнимите меня руками за шею, дорогая. Он был слишком близко. Все его длинное, стройное тело прижалось к ней — живот к животу, бедро к бедру.
Андреа робко положила ладони ему на плечи. Под мягкой тканью смокинга чувствовались крепкие мышцы. Она еще больше напряглась.
— Расслабьтесь, — пробормотал Никос и закружил ее вокруг себя.
Она задвигалась на непослушных, деревянных ногах.
— Расслабьтесь, — повторил Никос.
Андреа наступила ему на ногу, они повторили движение еще раз. У нее ничего не получалось, от напряжения заныла спина.
Эти мучения продолжались еще минут десять. Наконец, не выдержав, Андреа вырвалась из его объятий
— Я не умею! У меня не получается!
Она бросилась к столику и рухнула на стул.
— Что с вами такое? — недовольно спросил подошедший следом Никос.
— Я же вам говорила, что я не танцую! — со слезами в голосе проговорила Андреа.
— Когда мы поженимся, — сказал Никос, залпом выпив вино, — я вас научу.
— Как хотите, — проговорила Андреа, поднося бокал ко рту.
Никос Вассилис никогда не обучит ее танцу. Или еще чему-то.
Андреа прижала трубку к уху.
— Вы уверены? Вы абсолютно уверены?
— Да, мисс Фрейзер, я абсолютно уверен. Сумма в пятьсот тысяч фунтов поступила на ваш счет.
— А ее не может кто-нибудь снять без моего разрешения?
— Ни в коем случае! — В голосе банковского служащего, находившегося в Лондоне, сквозило удивление.
Этим утром должно было состояться бракосочетание.
Когда Андреа, после нескольких уверений в том, что деньгами, поступившими на ее счет этим утром, сможет распоряжаться только она, и никто другой, отключила телефон, ее охватило чувство безграничного облегчения. Она это сделала! Она добилась того, ради чего приехала!
27 
