26 
Как же она была счастлива за брата! По-настоящему счастлива. У него теперь было то, чего никогда не будет у нее.
Любовь.
Дети.
Глаза защипало. Горячая слеза скатилась по щеке, оставив влажный след. Сердито заморгав, она склонила голову, надеясь, что Лукас ничего не заметил. Ей на плечо вдруг легла теплая рука, и Надя вздрогнула от неожиданности. Она подняла на него глаза и встретила понимающий, исполненный сочувствия и нежности взгляд.
Когда-то и они были счастливой четой. Их глаза точно так же светились счастьем, а сердца переполняла любовь. Они тоже не видели никого вокруг себя тогда, в храме у алтаря, кроме друг друга.
Но сейчас, вспомнив об этом, Надя ощущала в душе горечь: как же она могла так ошибиться?
Лукас предал их любовь.
Его прикосновение сейчас было настолько отвратительно, что захотелось немедленно отстраниться. Обхватив себя руками, Надя сидела, кусая губы. Будь она сейчас одна, то могла бы выплакать все, ей хотелось рыдать навзрыд, как ребенку.
Возможно, жизнь сложилась бы иначе, если бы она… она сама не сглупила. Не была бы такой эгоистичной.
А может… он все равно рано или поздно предал бы ее. Об этом она не думала. Впрочем, как бы там ни было, у нее остался бы их сын.
Наконец Надя справилась с собой и перевела взгляд на экран. Тара в этот момент показывала жениха и невесту крупным планом. Они обменивались кольцами и произносили клятвы.
Надя до боли стиснула руки. Она машинально терла безымянный палец правой руки, на котором кольца уже давно не было. Она больше не носила его с того дня, когда решила, что никогда не будет любить. Любовь — не для нее.
Особенно, если всем кругом нужны только деньги.
Боль пульсировала в ушах, в голове, где-то в самой ее сердцевине. Пока не переполнила всю Надю и не пролилась горячими слезами.
Она украдкой глянула в сторону мужчины, который когда-то был ее мужем. Мужчиной, который разбил ее счастье. Растоптал ее любовь.
Впрочем… может, и ей поступить так же? Взять от него все, что нужно, а потом спокойно встать и уйти?
Нельзя.
Неверный ход.
Хотя такой заманчивый.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Готова попробовать шоколадный торт и допить шампанское?
От бархатного голоса Лукаса мурашки пробежали по се спине. Он на время выходил и тут же вернулся. Надя досматривала последние кадры, заснятые Тарой, и блиц-репортаж, который та вела, представляя невесту и каждого гостя.
Взглянув на маленького Ретта еще раз и ощутив ставшую уже привычной пустоту внутри, Надя решила выключить телевизор. Поднявшись, увидела Лукаса. Тот шел с подносом, на котором нес торт и бокалы с шампанским.
Неужели она все же решилась осуществить свой план?
А что, собственно, ты теряешь? Ты уже и так потеряла все.
— Не хочу ни десерта, ни шампанского, — медленно проговорила она.
Лукас прищурился. Поставив поднос на кофейный столик, он молча смотрел на нее несколько долгих секунд. С того самого дня, как они встретились, она знала, что Лукас способен распознать малейшие изменения ее настроения, как никто другой. И сейчас по его лицу она поняла, что он видит ее насквозь.
— В таком случае чего же ты хочешь, Надя? — его голос загипнотизировал ее.
Она вздохнула, медля с ответом.
— Тебя.
— Почему?
Она ждала, что он воспримет это иначе. В прошлом у них все было по-другому. Надя подошла и положила ладонь ему на грудь.
— Потому что твои поцелуи слишком возбудили меня, как и твои прикосновения.
Может быть, секс с ним рассеет пустоту внутри ее.
Пусть временно, но это все, на что она могла, надеяться.
Сердце его застучало быстрее под ее ладонью. Их взгляды встретились, и ни один не в силах был опустить глаза. Он стоял неподвижно и не произносил ни слова. Молчание — знак согласия?
Ее рука медленно скользнула вверх, обняла Лукаса за шею, потом взъерошила густые волосы на затылке. Тепло его тела грело ледяные пальцы.
— Я хочу заняться с тобой сексом, Лукас, как это было раньше, — прошептала она.
Его рука обвила ее за талию. Всего лишь одно объятие — и она готова была отдаться на волю судьбы. Как давно она не обнимала его! Каким прекрасным было его тело! И горячим. Она чувствовала каждый его напряженный мускул. Он выжидал. Чего он ждет?
Ей хотелось безумной страсти. Головокружительной похоти. И раздумывать больше не хотелось. Ошибкой это будет или нет — теперь неважно. Желание пересилило разум.
26 
