32 
Она задумчиво покусала край соблазнительных губ, и в ее зеленых глазах зажглись лукавые огоньки.
— Ловлю тебя на слове. А я в свою очередь попрошу Рэнда и Митча устроить благотворительный круиз… то есть, если конечно к тому времени бизнес еще будет нашим.
Эта фраза быстро охладила его любовный пыл, вернув на грешную землю к делам.
— Безусловно, у твоего отца было множество врагов. Но… кому бы он мог оставить все свое состояние?
Она вздохнула и, брезгливо скривившись, проговорила:
— «Марди Грас Круиз».
То, что он был шокирован, — это еще слабо сказано. Хорошо, что Надя как раз отвернулась в сторону и не видела выражения его лица. Но первое, что пришло Лукасу в голову, было: значит, Эверетт Кинкейд следил за ним все эти годы? Но… каким образом? И почему?
Лукас всегда считал, что врага надо знать в лицо. Должно быть, той же тактики придерживался и Кинкейд. Или в этом есть какой-то подвох?
Вот это и надо выяснить.
— А почему именно «Марди Грас»?
Она округлила глаза и махнула рукой:
— Не знаю. Они конкурируют уже много лет, и по силам равны. Эта компания вконец достала отца.
Лукас лично знал руководителя этой фирмы. Это был еще тот оторва. Но именно поэтому он его и нанял. Парень был жадным до власти и готов порвать всех конкурентов в клочья.
Внезапно Лукасу в голову пришла светлая мысль.
«ККЛ» и так может стать его компанией.
Ему лишь оставалось склонить Надю покинуть Даллас.
Он взвесил все аргументы. Однако… получается, используя полученную информацию, он совершит обман. Принесет ли это ему радость?
— Закрой глаза.
Надя перевела взгляд с прекрасной лилии на Лукаса.
— Зачем?
— Просто закрой.
Раньше он так не командовал. И раньше она бы точно поставила его на место, но не теперь. Отец научил ее многому.
Он сдвинул свои черные очки наверх, лукаво блеснув своими голубыми глазами, в которые она сразу влюбилась когда-то. Да и сегодня рисковала утонуть в их глубине.
— Ты говоришь, что научилась готовить. Посмотрим, какие специи тебе известны.
Он достал из кармана джинсов носовой платок и сложил его сначала треугольником, потом свернул в длинную полоску.
От его прикосновения пульс ее участился, а во рту пересохло.
— Ты хочешь сыграть в жмурки?
— Да.
Ну и фантазия. Такого она от него не ожидала. Неужели он собирается заняться с ней сексом в людном месте?
Впрочем, после прошлой ночи Надя теперь тоже готова на многое.
— Позади тебя находятся ароматные сады, которые изначально были созданы для людей, лишенных зрения, — объяснил он, завязывая ей глаза. — Не подглядывай.
— Хорошо, хорошо. Но только никаких запретных игр.
— Ты мне не доверяешь, Надя?
Ну и вопрос. А может ли она доверять новому Лукасу? Можно сказать, что она его и не знает. Ответа не было. И не могло быть. После недолгих раздумий она произнесла:
— Ладно. Давай.
Он встал у нее за спиной. Лишившись возможности видеть, что происходит вокруг, она должна была теперь полагаться только на свои ощущения и чувства, которые обострились до предела.
Но пока она чувствовала только аромат того самого одеколона, смешанного с терпким запахом здорового мужского тела. Надя облизнула губы и склонила голову к его плечу.
Он сжал ее запястье и прошептал на ухо:
— Готова?
От ощущения его теплого дыхания на своей шее у Нади сладко заныло в груди. Она кивнула. Да на что угодно!
— Отлично.
И он, взяв ее за плечи, развернул и провел несколько шагов вперед. Потом остановил, коснувшись ее плеч. От этого легкого касания по ее телу прошла томительная дрожь. Взяв ее руку, он помог Наде ощутить шершавость острого по форме листа ближайшего дерева. Потом поднес лист к ее носу.
— Угадай, что это такое.
— Розмарин, — ответила она.
— Отлично. Но это было слишком просто.
Они прошли еще немного вперед. Через пять шагов он остановил ее. На этот раз он вложил ей в руку длинный лист. С внешней стороны тот был гладким, а с внутренней — шершавым. Она потерла лист пальцами, а Лукас в это время нежно сжал ее руку. Желание взорвалось в ней с новой силой.
— Мята.
— Неплохо. — Его губы почти коснулись мочки ее уха.
Надя чуть не застонала. Однако нельзя забываться, они находились в людном месте. Но это лишь подстегивало их желание и нетерпение.
32 
