28 
И только потом сбросил с себя рубашку, носки, ботинки и джинсы, но не стал снимать трусы, потому что, помоги ему небо, если она дотронется до него сейчас… Он снял с Лили широкие брюки, уронил их на пол, а потом на миг остановился, наслаждаясь видом ее длинных ног, широких бедер в прозрачных белых трусиках, тонкой талией и круглыми грудями.
Какого черта она прятала такое роскошное тело?
Его взгляд встретился со взглядом Лили. Ее зрачки расширились, дыхание стало резким и прерывистым. Опустившись на колени и наклоняясь над ней, Рик нагнул голову и сорвал поцелуй с губ Лили. Ее руки ласкали его талию, и он застонал, чувствуя, как вверх по его спине пробегает огонь. Он покрыл поцелуями пространство от ее ключицы до груди. Она выгнула спину, когда он припал к ней губами и задел языком набухший кончик.
Что это с ним? Ему тридцать четыре года, если на то пошло, а он чувствовал себя как утративший выдержку подросток. Ненасытный голод — вот что он испытывал, когда думал о Лили. А ведь поначалу Рик был уверен, что ничем не рискует. Он никак не ожидал, что дерзкая дизайнерша садов западет в его сердце. И, черт возьми, конечно, не ожидал, что будет желать ее почти все время наяву, а большую часть полуночных часов ему станут сниться о ней непристойные сны.
— Ты предохраняешься? — Ее хриплый шепот привел его в чувство.
Предохраняться? Черт побери, он совсем забыл! Сердясь на то, что утратил выдержку, Рик выдвинул ящик тумбочки и вынул коробку с презервативами, которые купил на прошлой неделе — в тот день, когда решил, что должен овладеть желанной Лили. Сдернул упаковку и натянул презерватив резкими, быстрыми движениями.
— Лили?
— Пожалуйста, люби меня, Рик.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
— Почему ты не сказала, что девственница?
От гнева в голосе Рика у Лили упало сердце.
Она дернула простыню вверх, тщательно прикрыла свое обнаженное тело и села в кровати.
— Разве моя неопытность имела значение?
Он провел рукой по лицу, вылез из постели и подошел к окну.
— Я не могу предложить тебе ничего вечного, Лили.
Она почувствовала неожиданно сильный укол прямо в сердце. Конечно, это было глупо, ведь она знала, что их роману не суждена долгая жизнь, но…
— Я об этом не просила.
Он обернулся и посмотрел на нее через плечо.
— Я не хочу, чтобы ты не правильно меня поняла. Кольцо…
Она подняла руку.
— Рик, я знаю, что ювелир ошибся. Мы это обсудили. И ты сразу заявил, что не собираешься жениться. Так что расслабься, я не жду, что ты упадешь на одно колено, прося моей руки.
Но ей так хотелось, чтобы он упал!
— Хорошо. Потому что я не могу, — честно признался Рик.
— Не можешь или не станешь жениться на такой женщине, как я?
Он сузил глаза.
— Что ты имеешь в виду?
Этот мужчина, без сомнения, был бы отличной моделью для статуи в саду. По сравнению с ним Давид Микеланджело выглядел неразвитым мальчиком. Как он может там стоять и что-то обсуждать, когда оба они голые? Может быть, Рик и привык, что у него в постели женщины, но она никак не могла сосредоточиться, потому что ее отвлекали его широкие плечи, узкая талия и очень мужественный вид. Лунное сияние освещало крепкие мускулы его рук, плеч и живота.
Лили рывком села на краю постели, волоча за собой простыню, и натянула трусики.
— Вряд ли меня можно назвать женщиной твоего круга.
Он вздохнул, провел рукой по волосам и взъерошил их.
— Проблема не в тебе, Лили, а во мне. Я — сын своего отца. Весь в него.
Она застегнула лифчик. Потом потянулась к вывернутому наизнанку пуловеру, но, услышав, с какой болью произнес Рик последние слова, замерла в нерешительности.
— Я не понимаю…
Рик несколько минут молчал, и она уже подумала, что он не станет отвечать.
— Моя няня и ее приятель похитили меня, когда мне было пять лет. Запросили выкуп в полмиллиона долларов. Мой отец решил, что я не стою таких денег. Он отказался платить.
— Почему? И как ты спасся? — ахнула Лили.
— Почему? Потому что для моего отца нет ничего важнее денег. Они для него важнее, чем моя мать. Важнее, чем я. К счастью для меня, моя няня не собиралась становиться убийцей. Она бросила меня в парке одного, когда поняла, что ей не заплатят. Я остался невредим, если не считать того, что очень испугался и хотел есть.
Остался невредим, если не считать боли, которую испытал, усомнившись в любви своего отца. Лили прижала руку к груди и тщетно попыталась найти нужные слова.
28 
