10 
— У меня нет велосипеда.
— Я одолжил у соседа и купил тебе шлем. Отлично. Шлем. Раньше тебя не особенно беспокоил твой внешний вид. Так почему сегодня утром ты потратила час на выбор наряда? И почему вчера купила новые кроссовки? Она прошла за ним на кухню.
— Где фотография?
— Не терпится увидеть? — Он весело сверкнул глазами.
— Мне не хочется, чтобы при езде она выпала у тебя из кармана. Оставь ее здесь.
— Если ты намерена вернуться сюда после прогулки, то так и скажи.
Самодовольная улыбка, от которой у него на щеках образовались ямочки, контрастировала с безжалостным блеском темно-синих глаз. Феба спокойно повторила:
— Картер, пожалуйста, оставь фотографию здесь.
Он вынул из заднего кармана бумажник, извлек фотографию и положил лицевой стороной на стойку.
— Терпение! — произнес Картер, когда Феба протянула руку к фотографии. — Награду нужно еще заработать.
Тоже мне, награда! Скорее наказание за легкомысленность. Тогда она поступала в точности, как ее мать, не думая ни о ком, кроме себя. Феба сжала кулаки и взглянула на Картера.
— Давай скорее покончим с этим.
Картер махнул рукой в сторону двери гаража. Последовав за ним, Феба заметила две вещи: он поставил велосипеды в стойку в задней части «мустанга» и опустил откидной верх машины.
За считанные минуты они оказались на стоянке одной из главных аллей на территории университета. Картер бросил в счетчик монетки и выгрузил велосипеды. Затем протянул ей белый шлем. Она надела его, но из-за пучка он сидел неплотно.
— Распусти хвост.
— Это не хвост.
— Называй как хочешь, но он мешает тебе надеть шлем, а поэтому твоя безопасность под угрозой.
Феба заколебалась.
— Ну же, Феба, распусти волосы. Господи! Это же всего лишь велосипедная прогулка!
Девушка вынула заколки. Картер протянул руку, и она положила их ему на ладонь. Он отнес их в машину, а она тем временем нахлобучила шлем на голову и начала неумело застегивать пряжку.
— Дай я помогу.
Картер застегнул ремешок у нее под подбородком. От легкого прикосновения его теплых пальцев Феба вздрогнула.
Казалось, прошла вечность, прежде чем он отошел. Ей показалось или действительно глаза Картера удовлетворенно блестели?
— Куда поедем?
— Я подумал, что тебе будет приятно посетить некоторые свои старые излюбленные места. На дорожках сейчас не людно, там катаются только ученики летних школ.
Он сел на велосипед, Феба неуклюже вскарабкалась на другой. Чем меньше народа увидит ее унижение, тем лучше. Если повезет, они не наткнутся на репортеров с камерами. В основном, пресса ее игнорировала, и Феба этому способствовала, стараясь вести как можно более замкнутый образ жизни. К сожалению, из-за приближающейся избирательной кампании их интерес к ней возрос.
— Вперед!
На ровных участках трассы, где вероятность падения была минимальной, Феба разглядывала здания, где когда-то училась, шустрых бурундуков, быстро бегущих по земле.., тугие изгибы фигуры Картера, склонившейся над рулем, его широкие плечи.
— Готова перекусить? — спросил Картер через плечо.
— Конечно.
Он остановился перед студенческим клубом, слез с велосипеда и подвел его к металлической перекладине. Феба проделала то же самое. У нее дрожали ноги. По-видимому, она не в такой уж хорошей форме, как полагала. Впрочем, как долго они ехали? Феба так нервничала из-за предстоящего путешествия, что забыла часы. Пунктуальный человек никогда бы не допустил подобной оплошности.
Картер закрепил оба велосипеда цепями и кивнул в сторону свободного столика в тени тента.
— Садись. А я принесу ланч.
Феба нетвердой походкой приблизилась к столику и рухнула на стул. Она не доставит Картеру удовольствия и не расскажет, насколько ей было приятно проехаться по территории университета.
Вздохнув, она сосредоточилась на узком дворе, зажатом между стенами кирпичных корпусов, где обычно происходили студенческие сборища, иногда для протеста, иногда для веселья, а иногда для простого общения. Феба вдруг почувствовала себя очень старой по сравнению с той девушкой, которая обедала здесь много лет назад. Тогда ее переполняли возбуждение, энтузиазм и надежда на прекрасное будущее. Перед ней было столько дорог…
Дедушка хочет, чтобы после его ухода в отставку она выставила свою кандидатуру на пост губернатора. А у нее нет ни малейшего желания делать это. Если сказать, что она намерена нарушить вековую семейную традицию, он обидится и рассердится. Значит, ей остается утешать себя тем, что у нее в запасе минимум два года на то, чтобы найти в себе мужество признаться ему.
10 
