30 
— Я бы тоже предпочел этого избежать, но что сделано, то сделано.
— Так уладь это, Доминик. Заставь их напечатать опровержение.
— Этим я только подхлестну их интерес. Мне жаль, Маделин. Я сделаю все возможное, чтобы скрыть твою личность от прессы, но не могу гарантировать, что тебя не будут беспокоить, когда ты вернешься в Штаты.
У Маделин стало тяжело на душе, и она разочарованно застонала. Если эта история не закончится по ее возвращении в Шарлотт, она сойдет с ума. Дома лишь недавно перестали судачить о ее разорванной помолвке.
— Ваше высочество, мы могли бы вернуться в Монтаньярде, — предложил Айан.
Маделин напряглась. Почему? Ведь ей хотелось как можно скорее избавиться от Доминика. Не так ли?
Она обратилась к Айану:
— Это вы во всем виноваты. Если бы вы не вызвали полицию, мы сейчас не вели бы этот разговор.
Швырнув газеты на стол, Доминик подошел к ней так близко, что она ощутила исходящее от него тепло.
— Если бы я тебя не обманул, ты не стала бы мне угрожать и Айану не пришлось бы вызывать полицию. Защищать меня — его работа. Мы все виноваты, но львиная доля вины лежит на мне, потому что именно я затеял весь этот маскарад.
Маделин была вынуждена признать, что слова Доминика произвели на нее впечатление. Она привыкла, что мужчины перекладывают вину за собственные ошибки на других. Майк поступал именно так.
Она помассировала виски. Какое ужасное начало дня!
— И что нам делать?
Взяв руку Маделин, Доминик поднес ее к своим губам. Прежде чем Маделин успела отдернуть руку, между ними проскочил электрический разряд.
— Мы могли бы оставшуюся часть твоего отпуска провести у меня в номере.
На несколько секунд Маделин овладело искушение, но она нашла в себе силы ему противостоять.
— Нет. Я приехала в Монако не для того, чтобы торчать в четырех стенах. Возможно, мне больше никогда не удастся увидеть Европу, поэтому я намерена использовать на все сто представившийся мне шанс.
— Тогда нам придется соблюдать максимальную осторожность, пока я не обеспечу дополнительную охрану.
Маделин охватила паника. Наблюдал ли за ней кто-нибудь сегодня утром на пробежке? Или вчера вечером, когда она ходила в Интернет-кафе?
— Позавтракаешь со мной, Маделин? — От его хриплого низкого голоса у нее по спине побежали мурашки.
Неужели ты так ничему и не научилась?
— Мне нужно встретиться с Кендейс и узнать от Стейси подробности предстоящего бала.
В дверь позвонили, и Доминик схватил ее за руку.
— Пойдем ко мне в спальню.
Маделин попыталась вырваться, но у нее ничего не вышло.
— Я недостаточно ясно выразилась? Меня. Это. Больше. Не. Интересует.
— Принесли завтрак. Ты хочешь, чтобы официант сообщил прессе, что видел тебя в моем номере, когда я был не одет?
— Такое может произойти?
— Да. Хотя месье Рейнар тщательно отбирает персонал, все же дополнительная осторожность не повредит.
— Так может развиться мания преследования. — Высвободив наконец свою руку, она неохотно прошла с ним в смежную комнату, большую часть которой занимала огромная кровать с помятыми простынями. Бордовое с золотом покрывало валялось на полу. Это напомнило Маделин о ночи на яхте. Ее бросило в жар, и одежда прилипла к телу.
Между вами все кончено, забыла?
Закрыв дверь, Доминик прислонился к ней плечом, отчего халат снова распахнулся у него на груди.
— Расскажи, что это за бал.
Она отвернулась, чтобы не смотреть на треугольник обнаженной кожи.
— Да рассказывать особенно и нечего. Утром я обнаружила записку от Стейси, в которой говорилось, что в субботу вечером будет бал и Франко купит нам платья. Это все, что мне известно.
— В эти выходные состоится Летний Бал благотворительное мероприятие, открывающее новый сезон в главном спортклубе Монако. Кто такой Франко?
— Э-э… друг Стейси. — В отличие от нее, ее подруге удалось закрутить мимолетный бурный роман.
— Мне не нравится, что другой мужчина покупает тебе платье.
— Тише! — Через дверь она услышала стук железных колесиков официантской тележки, звон посуды и голоса.
— Я сам куплю тебе платье, — заявил Доминик, когда за дверью снова наступила тишина.
— И газетчики сделают из этого сенсацию. Спасибо, но я не хочу быть ничьей содержанкой.
— Однако ты позволишь Франко заплатить за твое платье.
30 
