7 
После изысканного обеда Алексеус отпустил официантов и предложил выпить кофе на диване, в гостиной его номера.
Он хотел эту женщину. Все очень просто. Нисколько не сложно. Изумительно красивая особа, но совершенно иного типа, чем те, с которыми он встречался. Она являлась абсолютным антиподом женщинам, к которым он привык, — самоуверенным, с подчеркнутым самоуважением, изысканным. Ожидание совершенно неведомого опыта возбуждало.
Алексеус понимал — нужно быть очень осторожным, ни в коем случае не вести себя покровительственно. Она не знала стиля жизни, который был естественен для него. Он хотел, чтобы и это узнавание, новый для нее опыт, доставил ей удовольствие.
Алексеусу хотелось баловать ее. Странно. Никогда не думал так о женщинах, которых выбирал для постели, ― считал, достаточно того, что он их выбрал и проводит с ними время. А с Кэрри? Нет. Алексеус инстинктивно понимал — она другая, ей этого не достаточно.
Он смотрел, как она отщипывает кусочки шоколадного трюфеля.
— Я знаю, я не должна, но не могу устоять, — смущенно заметила она.
— Ну и не сопротивляйтесь, — улыбнулся он, положив руку на спинку дивана, стараясь не коснуться ее, чтобы не испугать.
Он удовлетворенно отметил, как затрепетали ее веки. Может, она не осознает, насколько соблазнительна, но свою реакцию на него она скрыть не в силах.
Именно этого он и хотел. Доев трюфель, Кэрри сделала несколько глотков кофе, посидела еще немного и поднялась.
— Я должна идти, — без особой уверенности в голосе сказала она.
В том, как она стояла перед ним, тоже не было категоричности. Помолчав, девушка повторила:
— Я должна идти.
— Хотите уйти? — спросил Алексеус, не меняя позы.
Она стояла перед ним, и он любовался этой чудесной картиной. Мягкие светлые волосы обрамляют прекрасное лицо, короткая черная юбка открывает стройные длинные ноги, под тесной белой блузкой скрывается крепкая грудь красивой формы.
Ему не хотелось позволить ей уйти. И не хотелось позволить ей хотеть уйти. Он поставил свою чашку — это было его единственное движение.
— Я очень хочу, чтобы вы остались. ― Она молча покусывала губу.
Тогда Алексеус встал и подошел к ней. Кэрри не двигалась.
— Обещаю, — тихо сказал он, — что по первому вашему слову вызову автомобиль, чтобы доставить вас домой. Но... прежде чем так поступить, хочу проделать одну вещь. Вот эту...
Прежде чем она могла двинуться, прежде чем даже успела понять, что происходит, он шагнул вперед, взял в ладони ее лицо, запустив пальцы в гущу волос, и, наклонившись, прижался губами к ее губам.
Она была как мед ― мягкая, теплая, сладкая. Он раздвинул губами ее губы. Она не сопротивлялась. Наоборот, немного прижалась к нему.
Он еще крепче обнял это прелестное создание, чувствуя, как желание овладевает им. Его рука двинулась по ее телу.
Боже, какое удовольствие целовать и ласкать ее.
Какое сладкое, соблазнительное тело приникло к нему, послушно ему, манящие губы ― вот они, здесь...
С трудом Алексеус оторвался от нее, собрал силы и с удивлением услышал, что его голос звучит почти обычно:
— Вы все еще хотите уйти, Кэрри?
Она смотрела на него — зрачки расширены, губы немного приоткрыты. Он видел пульсирующую жилку у основания ее шеи, слышал стук ее сердца у своей груди и чувствовал ее отвердевшие соски.
Она не отвечала.
С ощущением триумфа он вновь приник к ее губам.
Кэрри лежала рядом с Алексеусом, касаясь его сильного стройного тела. Казалось, ее мозги расплавились, а тело все еще пылало и пульсировало воспоминаниями того, что она только что испытала.
Нечто страстное, пылкое и горячее, какое и вообразить невозможно!
О боже, это было потрясающе, ошеломляюще! Неправдоподобно прекрасно!
Я никогда не думала, что такое возможно! Никогда!
Что так случится, стало понятно, когда они оказались в отеле. Кэрри не противилась ходу событий. Почему нет? Эти слова ей весь вечер повторял ее провокатор — внутренний голос. Но теперь, когда она лежала рядом с человеком, от одного взгляда на которого она задыхалась от волнения, в ее голове крутилась совсем другая мысль.
Боже мой, что я делаю... Что я такое делаю?
Но ведь она знала — прекрасно знала — что именно делает. Весь вечер знала. Знала и слушала, искушающий голос. Знала в решающий момент. Остаться? Это был единственный вопрос.
7 
