очень нудно 
75 
К тому же исцеление злодейки после дневного променада шло неимоверно быстро. Тибар искренне удивился, когда, открыв дверь темницы, он увидел не лежащий на полу и жалобно стонущий обгоревший полутруп, а пребывавшую в относительном здравии девицу. Единственное, что хоть как-то напоминало о тех муках, которые красавице пришлось пережить, был неестественно бледный даже для вампира цвет кожи. Неимоверно быстрое восстановление организма отняло много крови, дама-вампир изрядно оголодала, что было заметно по ее хищному, блуждавшему взору.
– Только вот так глазками стрелять не надо, я тебе не дичь, – едва переступив порог, с усмешкой заявил Тибар. – Надо было бы с собой бурдюк крови прихватить, да только свинячьей в доме нет, ты уж извини…
– А ты выдай мне девчоночку, мне ее хватит… – прошипела Виколь, как ни странно, не поддавшаяся на провокацию и, несмотря на мучившую ее жажду, сохранившая трезвость рассудка. – Что же ты на свидание ко мне без крови пришел? Иль уже совсем позабыл, как за дамами ухаживать? Сначала накорми, напои, а уж затем… комплименты расточай!
– К кровососам слабости не питаю, – произнес Тибар, отряхнув перчаткой пыль с табурета и осторожно присев на шаткую, скрипучую конструкцию. – Ты меня с братом перепутала. Это у него была тяга ко всему неординарному, экстравагантному, а что до меня, мне и обычных девок хватает… Скажу даже больше, вы, вампиры, для меня все сплошь – существа мерзкие и бесполые. Какие бы формы ни скрывало твое тряпье, а мне до них, как до лампады!
– Может, проверим? – лукаво улыбнувшись, Виколь расстегнула пару верхних крючков на платье.
– Не стоит, – покачал головою граф, немного слукавивший. – Времени у нас не особо много. Вокруг дома рыщут два десятка гаржей, и всем им, как ни странно, нужна не моя, а твоя голова…
Неприятная новость вмиг заставила вампиршу позабыть о попытке обольщения и даже притупила боль, причиняемую пожиравшей ее изнутри жаждой крови. Красивая, бесспорно, обладавшая шармом дама была на удивление весьма трезвомыслящим существом, чем разительно отличалась от подавляющего большинства самовлюбленных красоток, почему-то считающих, что мужчины созданы лишь для того, чтобы припадать к их ногам.
– Ты меня выдашь или сам за брата отомстить хочешь? Поди, меня в его смерти винишь? Ну как же, я ведь ему сердце разбила, я ведь, такая-сякая, от него удрала и обрекла на безумства! – с вызовом глядя вельможе в глаза, спросила красавица.
– А откуда ты знаешь, что Дразмар погиб? Ты же вроде бы еще до того от нас сбежала? – Тибар не любил, когда ему задают вопросы, тем более что допрашивал вроде бы он.
– Висвард город маленький, слухи разносятся быстро, – мгновенно парировала девица, видимо, заранее подготовившись к этому вопросу.
– А вот гаржа, который за тобой гнался, утверждает, что это ты братишку моего неразумного на Небеса отправила, – без злости, как будто между прочим произнес граф, но посмотрел на пленницу таким выразительным взором, что красавица мигом позабыла об апломбе и потеряла спокойствие духа.
– Лжет, слышишь, он лжет! И ты врешь, еще никому не удавалось гаржу разговорить! За дуру меня держишь?! Что тебе от меня нужно, что ты меня пытаешь?! Не видишь, что ли, худо мне совсем, помру вскоре!
Виколь тяжело задышала и довольно убедительно схватилась за грудь, при этом уставившись на вельможу жалостливым, молящим о сострадании взором. Наверное, следующим действом в спектакле одной довольно умелой актрисы была бы симуляция обморока, однако Тибар не впервые общался с дамами и знал многие их уловки и повадки.
– А ты кричи поменьше, боль и отпустит, – пожал плечами вельможа. – Не расходуй зазря силы, они тебе еще ой как понадобятся!
– Ну, чего ты от меня хочешь?! Чего ты меня изводишь, голодом моришь?! Иль накорми, иль убей! – с упрямством норовистого осла Виколь стояла на своем.
– О брате моем мы позже поговорим, при других обстоятельствах… – не поддался на провокацию Тибар и не дал увести разговор в сторону. – А сейчас перестань кривляться и честно скажи, где Армантгул, а заодно и поведай, чем же ты гаржам так насолила, что они днем за тобой погнались? Впрочем, на последний вопрос можешь не отвечать… не мое это дело!
Наконец-то осознав, что ей не удастся пробудить сострадание или похоть в сердце тюремщика, потерпевшая поражение актриса отказалась от вольной импровизации на излюбленную тему: «Ой, как мне плохо!», но вместо того чтобы повести разговор по существу, поступила неосмотрительно глупо – продолжила лишь раздражающее собеседника лицедейство.
75 
