Глава 7. Логике вопреки

– Ну, вот и все, теперь ты знаешь, как я дошел до жизни такой. – Дарк приподнял край смоченного холодной водой полотенца и глубоко затянулся душистой дальверийской сигарой.

Кофе в пластиковом стаканчике совсем остыл, именно этого и ждал Аламез. Горячая жидкость обожгла бы разбитые в кровь губы и причинила бы новые, к тому же бессмысленные страдания. Дарк не был неженкой, но относился к боли как к необходимому злу. Если ее можно избежать, то грех не воспользоваться случаем, даже если кофе уже не будет таким горячим, бодрящим и вкусным.

– Ты бы прикрылся, что ли, – попросила Диана, рассматривающая барашки волн, бегущие по морской глади, и старающаяся не поворачивать голову вправо, где, развалившись на сиденье, отдыхал ее компаньон.

Вначале Дарк не понял, что имеет в виду Гроттке, но потом до него вдруг дошло, что вид обнаженного мужчины, пусть даже в ботинках и кое-как наложенных на ребра бинтах, дано выдержать далеко не каждому новообращенному моррону, тем более если он – молодая женщина. Диана стала бессмертной всего полгода назад, он тянул эту лямку уже так долго, что страшно подумать. К детям нужно относиться снисходительно, прощать им наивность и примитивность только формирующихся жизненных ценностей. Прагматизм поселяется в голове с возрастом, когда ты нашел ответы на все «Как?» и пытаешься понять «А, собственно, зачем?». Дарк не стал спорить, не тот момент, схватил первое, что попалось под руку, и прикрыл мужское достоинство.

– Смотрится великолепно, можешь оставить его себе, – проворчала Диана, пожалевшая, что не убрала подальше свой новый, только купленный по приезде в Варкану парик.

Волны с шумом бились о камни пустынного берега. Заброшенный пляж в двадцати километрах за городской чертой был хорошим местом. Здесь можно было отдохнуть, поговорить и, не опасаясь внезапного появления врагов, дождаться наступления темноты. Романтического настроения у обоих морронов не возникало. Вертящийся на сковородке грешник не думает о еде и уж, естественно, не задумывается, насколько эффектно выглядят со стороны его кульбиты.

– Значит, старина Конт затеял свою игру, – принялся размышлять вслух Дарк. – Дельце, видимо, важное, если он решил нас бросить.

– Мы не бездомные сироты, чтобы нас бросать, – вступилась за партнера по дальверийским приключениям Диана. – Он так решил, и точка, хватит об этом. Подумай лучше, как нам быть?

– Действовать, – тут же ответил Дарк, скрыв изуродованное лицо под влажным полотенцем. – Ждать нам некого, мы остались вдвоем. От Гентара нет вестей, Миранда пропала. Оружия нет, попытка раздобыть мелочь привела к малым потерям. Кстати, я слышал, что симпатичные дальверийские туристки сорят медяками направо да налево. У тебя случайно деньжат не осталось или все ушло на макияж?

– Тысяча осталась, ваше альфонское величество, – немного поколебавшись, созналась Диана.

– Не густо, – причмокнул губами из-под полотенца Дарк, – но на кофе, сигареты и топливо для машины хватит, по крайней мере на несколько дней.

– Не обкуришься? – съязвила Гроттке.

– Скорее уж обопьюсь, – не обратил внимания на недовольное ворчание напарницы Дарк, – да и ездить, чувствую, много придется.

– Как быть с «Вольным клыком»? – спросила Диана и, не получив ответа, решила напомнить Аламезу одно прискорбное обстоятельство. – У них Миранда.

– Сомневаюсь, – скомкав высохшее полотенце, Дарк выбросил его в окно. – Донато – Лорд. Те, кто пишет законы, нарушает их в первую очередь. Но даже если наш Викторо действительно чтит Ложу, то все равно в его сказке кое-что не сходится. Изгоям-оппозиционерам плевать на догматы и традиции, их внутренний мир – необузданная стихия разрушения, их объединяет общая ненависть и жажда отмщения. Они возненавидели бы любого, кто расправился бы с их обидчиком, их кровником. Нет, они не стали бы вмешивать в свои дела чужака, тем более таким глупым образом.

– Так значит, твоя красавица у Донато?

– Не факт, – покачал головой Аламез. – Викторо мог просто использовать случайное стечение обстоятельств в своих целях. Обезумевший от ненависти к вампирам моррон устраивает очередную кровавую баню. Старгородская история повторяется, а он тут вроде бы и ни при чем.

  41