94 
– Никита… – окликнул его Эдуард Дмитриевич.
– Да?
– Остуди голову и не спеши.
– Учел, – закрывая за собой дверь, бросил Никита. – да, можете задерживать Остапа.
– Без тебя догадался.
– Не буяньте, Октябрина Пахомовна, – поднял ладони Никита, ибо бабуля встретила его, мягко говоря, неласково и нелюбезно. – Я не уйду, не мечтайте, пока вы не расскажете правду.
– Какую тебе еще правду? – падая на диван со стоном, выдавила она. – У меня от всех твоих угроз давление поднимается.
– Я не угрожал. А правда мне нужна об Инне. Она не ваша внучка. Как Инна попала к вам и почему? Если не признаетесь, то, несмотря на ваш почтенный возраст, вас привлекут к ответственности.
– Мне плохо…
– Лекарства принести?
– Нет, – огрызнулась бабка. – К какой ответственности?
– К уголовной. Зачем вам сидеть в тюрьме даже неделю? Это не курорт, там масса неудобств, плохие люди.
Она замахала руками:
– Да ты что, ты что! Ну, клянусь, ничего страшного я не усмотрела в просьбе Инны. Она девушка хорошая, не испорченная…
– А как на самом деле ее зовут?
– Не знаю. Честное слово, не знаю. Она всегда называлась Инной, попросила меня поиграть в бабушку, потому что замуж не могла выйти. У нее ж ни кола ни двора, возраст к тому же, ну, перезрелая, таким сложно семьей обзавестись. А так выходило – приданое есть, то есть моя квартира, вроде наследница. Да я б ей все оставила, все! Думала, ты на ней женишься. – Никита хмыкнул. – А мне каково сидеть в одиночестве? Инна заплатила за помощь, обещала еще заплатить после замужества. Вместе мы придумали историю…
– Это ясно, – перебил он. – А вторая история, про близнецов почему появилась?
– Инночка сказала, будто в городе есть похожая на нее женщина, просто не отличить. И она сама предположила, что является ей сестрой, помечтали мы вместе, дескать, вот если б Инну признали богатые люди, она меня не оставила б, переехали б мы в большой дом… А я сочинила про близнецов… у меня способности к литераторству…
– Еще у вас и талант актрисы, – заметил Никита. – Где сейчас Инна? Она звонит вам?
– Не звонит. И где она, мне неизвестно. Я клянусь.
Клянется она, старая клюшка! Бессовестная обманщица.
– У меня к вам просьба, Октябрина Пахомовна, не даром, нет, я ее щедро оплачу. Если Инна позвонит, или появится, или еще как-то даст знать о себе…
– Я сообщу вам, – она приложила пухлую ладонь к груди, что равносильно было очередной клятве.
Жаль, очень жаль, что бабка не знает настоящего имени Инны.
Около дома Станислава он проторчал с час, не забыл позвонить Лоле:
– Ты где?
– В кафе у железнодорожного вокзала, как ты приказал.
– Я приказал уехать.
– А я что делаю? Жду поезд.
– Когда он будет?
– Только через час. Даже зубной щетки не захватила, сейчас попробую купить на вокзале.
– Я не приеду проводить тебя, у меня срочное дело.
– Не волнуйся, уеду без тебя.
Наконец во двор вырулила машина, Стас запер ее и пошел к подъезду.
– Стас, погоди! – догнал его Никита, заранее подготовив сотовый телефон для записи. – Дело есть. Пойдем в мою машину.
– Зачем в машину? – напрягся тот.
– Чтоб не мешали внешние факторы. Да идем, не бойся, не съем тебя.
Сели на заднее сиденье, Никита без предисловий его огорошил:
– Я знаю, ты участвовал в убийстве Валеры Хвалюна…
– Я?!! – подпрыгнул Стас. – Не… нет…
Но его «нет» спокойно можно было трактовать, как «да».
– Ты с Остапом привез Валеру на дикий пляж, есть свидетели. Ну, с убийством разберемся позже, сейчас я хочу знать, какие были ваши планы насчет Лолы?
– Ошибаешься, – затрепетал Стас, – никаких планов не…
– Были! – грубо оборвал его Никита. – Вы хотели поставить на ее место Инну, разыграли целый спектакль с убийством Вишневского. Когда надумали осуществить подмену? Говори, быстро, у меня времени мало.
Ой, бедняга, видать, в штаны наложил. Станислав покрылся белыми и красными пятнами, на лбу выступил пот, пальчики задрожали, губы посинели. Однако он нашел каплю силенок, чтоб сказать:
– Я не буду с тобой говорить, потому что ты не поверишь…
– А ты попробуй, вдруг поверю.
– Не привозил я твоего Валеру на дикий пляж.
– Лжешь.
– Ну, вот, не веришь. И с Лолой… Инной ты ошибаешься. Полностью ошибаешься, во всем. Арестовать меня не имеешь права, ты никто, я пойду…
Никита сцапал его за грудки и процедил в наглую, холеную рожу:
94 
