14 
Второй план и планом-то трудно назвать, скорее уж это был всего лишь ряд простеньких действий, рассчитанный на случайный успех. Его Величество Случай играет в жизни далеко не последнюю роль, и поэтому шанс на простое везение не стоило сбрасывать со счетов. Альмира – городок не из последних, как-никак столица целого королевства! На ее улочках частенько происходят интересные события, притом чем улочки уже, темнее и грязнее, тем чаще… Дарк не исключал возможности, что именно сейчас в Альмире назревает интрига, интерес к которой у Легиона довольно высок, а следовательно, он мог совершенно случайно натолкнуться в городе на другого моррона. Воскресший не знал, а может, и знал, но все равно не помнил, способен ли один моррон ощущать близкое присутствие другого? Если «да», то волнения напрасны, собрат по клану нашел бы его еще до наступления этой ночи. Если же «нет», то Дарк планировал почаще бывать в злачных местах и воровских притонах, а также не гнушаться ночными прогулками по тихим улочкам близ реки, ведь именно там вершатся убийства неугодных вельмож и тех простачков, кто имел глупость стать неугодным свидетелем чужих заговоров и интриг. Шанс повстречать другого моррона именно там, и именно при опасных для жизни обстоятельствах, был куда выше, нежели на приеме в королевском дворце или на балу в доме аристократа.
Третье направление, в котором собирался предпринимать шаги Аламез, как и предыдущее, не подразумевало уж очень активных действий с его стороны. Он хотел всего лишь собрать информацию о положении дел в стране и за ее пределами, определить места, где вот-вот могли вспыхнуть восстания или начаться война. Легионеры, без сомнения, не оставили бы крупный конфликт без внимания, и если бы даже не посчитали необходимым в нем открыто участвовать, то хотя бы послали в охваченную мятежом провинцию или в район сражений войск враждующих королевств парочку-другую наблюдателей.
К сожалению, большинство людей аполитичны, а простолюдины практически все! Крестьян не интересует, что творится за околицей их деревни, если речь не идет о новых податях или о сборе урожая, а любознательность горожан вообще ограничена крепостной стеной. Чтобы разузнать, что и где происходит в мире, Дарк вынужден был бы пробиться ко двору или хотя бы обзавестись достойным доверия собеседником из числа приближенных к сильным мира сего. Осуществить задуманное было довольно сложно, и трудности крылись даже не в жалких лохмотьях на его плечах и не в кошельке с единственной монетой. Деньги и достойная человека благородного происхождения одежда – дело наживное, притом при грамотном подходе к делу и отсутствии сдерживающих моральных предрассудков нажить их можно всего за пару часов. Беда состояла в ином, а именно в том, что между ним и самым что ни на есть низшим придворным простиралась пропасть, именуемая «происхождение». Ко двору не принимали кого попало, честь служить самому королю выпадала лишь очень именитым дворянам, даже если их служба и заключалась лишь в заботе о спокойствии на птичьем дворе или о свежести монарших панталон. Дарк же был сейчас буквально никем – человеком без рода и племени, не имеющим даже права носить меч. И если бы ему каким-то чудесным образом удалось доказать свое имя и право ношения оружия, то это ничего бы, по сути, не изменило. Он был рожден дворянином, но бедным, чужеродным (а имперцев, как помнил Дарк, в Филании особенно не жаловали) и всего лишь во втором поколении. Дворянский титул получил его отец за боевые заслуги, а дед и вся череда прадедов являлись обычными крестьянами. С такой родословной никак нельзя рассчитывать на теплый прием хотя бы в кулуарах дворцовых низов.
Вот и выходило, что ни один из трех придуманных до посещения «Трехногого петуха» планов не мог гарантировать быстрый успех, в то время как начинающему страдать от одиночества моррону не хотелось надолго затягивать поиски своих, хоть и не родных ему существ, но близких по духу, по крови и единой, нелегкой судьбе. Осознав незавидность своего положения, а в какой-то мере и его безысходность, Аламез впал в уныние, но тут капризная Судьба преподнесла ему по-настоящему королевский подарок.
Настроение Дарка намного улучшилось, как только порог «Петуха» переступил застенчивый мужичок с неестественной белизной лица и хищным блеском в прищуренных глазках. Моррон сразу признал в Фегустине вампира, но это было лишь чутье, а никакая не способность улавливать специфический для вампиров аромат или не знание иных признаков, что перед ним один из тех снобов, что гордо нарекают себя «детьми ночи».
14 
