очень нудно 
70 
– Так вот! – заметно повеселевший Живчик продолжил развивать свой успех и выбалтывать свои планы. – Если ты думаешь, что я подниму всю филанийскую колониальную армию вместе с охотничьим ополчением и с остатками так называемых «гердосских мятежников» и поведу их на Денборг, то очень сильно ошибаешься! Я не хочу развязывать войну, в этом нет необходимости! Сегодня, после того как убью тебя, душа моя, я направлюсь прямиком к одной из шахт. А там… там произойдет непредвиденное! Видишь ли, по природе своей духи лесных дикарей и мы, морроны, очень сильно похожи. Примерно, как дальние родственники, ведь мы были созданы одним и тем же божеством, имя которому Коллективный Разум. Мы разные инструменты, у которых фактически одна и та же цель – защищать человечество! Они не нападут на меня, они просто не могут напасть. Я же через блуждающие по земле души умерших и при помощи шаманов племен войду в контакт с древними божествами этих земель. И сделочку им предложу! Колониальные земли возвращаются к их законным хозяевам, то есть маковам, далерам, урвасам, а они помогут «Легиону» справиться с симбиотами, и прежде всего с их главарем, то есть твоим любовничком! Вот видишь, дуреха, я не такой уж простак, каким кажусь с первого взгляда. У нас с Мартином всегда были разные мнения по многим вопросам. Он – мозг, да и я на кое-что гожусь! Цель же у нас всегда была общая: избавиться от вас и от прочих паразитов, живущих за счет человечества.
Маркиз Вуянэ торжествовал победу и внешне не скрывал этого. Он не просто собирался убить Онветту, вначале ему хотелось отравить последние минуты ее существования, лишить надежды, морально уничтожить как симбиота и, главное, как женщину. Он хотел, чтобы она узнала, что их дело скоро погибнет, а ее любимый Кевий проживет не долее нескольких дней. Месть свершилась, глядя на искаженное ненавистью лицо красавицы, моррон вкушал сладкие плоды своего триумфа.
– О Небеса, какой же ты идиот! – вдруг совершенно спокойно, без намека на бушевавшие внутри чувства, произнесла обнаженная красавица и грациозно, как львица, растянулась на кровати. – Спасибо тебе, ДУ-РА-ЧОК!
Не успел моррон и бровью повести, как белоснежная ручка красавицы легонько надавила на рычажок, спрятанный в изголовье кровати. В тот же миг постель разверзлась, словно врата Преисподней, и обнаженная девица вместе с подушками, простынями и двумя пуховыми перинами провалилась куда-то вниз. Живчик кинулся вперед, но створки кровати снова встали на свое место. Коварная Онветта перехитрила моррона, ушла красиво, получив все, что хотела, то есть информацию. Обманутому во второй раз маркизу ничего не оставалось, как только подойти к столу и залпом осушить бокал вина, ведь от пламенных речей у него уж очень пересохло в горле.
– А я-то думал, у нее тайный ход, как у всех нормальных людей, за камином. Во симбиоты, все у них через… постель, – произнес вслух маркиз Вуянэ, радуясь, как дитя, и верности своего наблюдения, и красоте спонтанно сложившегося каламбура.
Он выполнил все, что хотел; глупышка-рыбка клюнула на наживку, но лицедейство его утомило. Вечером он должен отправиться за отрядом нежити к речушке Милока, а до того времени еще оставалось множество не столь важных, но тем не менее хлопотных дел. Игра продолжалась, он удачно завершил очередной этап, и вот-вот должна наступить долгожданная развязка.
* * *
Жизнь в большом городе не только накладывает свой отпечаток на внешность человека, но меняет его характер, систему ценностей и то, что принято называть душой. Люди становятся напыщенней, черствее и настолько замыкаются на своих мелких, насущных проблемах, что игнорируют буквально все, лежащее за гранью их убогого и жалкого мирка. Горожане редко проявляют сострадание к чужим бедам, они не приютят странника, оставшегося без гроша, и позволят потерявшему сознание прохожему целый день проваляться на мостовой, а то и в сточной канаве. «Это не мое дело! Это не моя беда!» – подобные мысли – первый и самый явный симптом пожирающего душу эгоизма, безразличного и безучастного отношения ко всему, что не относится к собственной, поставленной в центр мироздания персоне.
Потерявший сознание Штелер пролежал возле ограды несколько часов и даже успел покрыться толстым слоем дорожной пыли. За все это время на него обратили внимание лишь двое: какой-то проходимец, стащивший у него меч и кошель с парой жалобно позвякивавших медяков, и подслеповатый завшивевший пес, по слабости зрения перепутавший моррона с поваленным столбиком, очень удобно лежащим, чтобы задрать над ним заднюю лапу… Такое внимание со стороны окружающих весьма огорчило полковника, но более неприятной была сильная головная боль, вызванная ударом затылка о железные прутья ограды.
70 
