126 
– Это все? – произнес Аугуст, не скрывая подозрения в голосе.
– Я продолжал присматриваться к тебе уже в городе и порою ненавязчиво подталкивал к тем или иным решениям. Поскольку я наделен способностью копировать внешний облик других людей, притом одновременно существовать в нескольких телесных оболочках, то порою я выглядел так… или так…
Сначала гиндал превратился в неумеху-музыканта, что, впрочем, не произвело особого впечатления на моррона. Штелер лишь про себя отметил, что жители Вендерфорта глубоко ошибались, считая, что колдун засел в особняке, а к ним подсылает мертвецов – глашатаев своей воли. Каждый раз перед провинившимися в чем-нибудь горожанами являлся сам гиндал. Затем фигура затворника уменьшилась раза в два и скрючилась. Перед бароном предстал скупщик краденого, которому он так выгодно продал фамильный перстень. Дряхлый старик с трясущимися ручонками вдруг вытянулся и превратился в стройную красивую девушку, робко прячущую стыдливый взор. В ней барон не сразу узнал баронессу Анвеллу ванг Банберг, которую, оказывается, никто и не похищал. А затем, затем Штелера постигло глубокое разочарование… Формы юной красавицы укрупнились, округлились, и взору моррона предстала сердито поджавшая губки госпожа Курье, закутанная в покрывало…
– Так, значит, ты все время был рядом? Так, значит, Линора… – не смог скрыть разочарования в голосе барон.
– Это значит, что госпожа Курье с ее воспитанницей никогда не посещали славный город Вендерфорт, – загадочно улыбнулся принявший прежний облик затворник. – Но только тсс… это тайна! О подмене не догадался даже граф Норвес, один из моих создателей. Ах, если бы старый боров только узнал, как я был близок от него! Представляю его паскудную рожу в этот миг! – гиндал не удержался и громко захохотал. – Твое знакомство с бесспорно привлекательной и достойной внимания госпожой Курье закончилось на прощании в лесу. Ни она, ни ее воспитанница так и не добрались до ворот Вендерфорта.
– Ты их убил?
– Убил бы, если бы в том была необходимость, – честно признался гиндал. – Однако поскольку надобности в том не было, то я отправил их обратно к отцу. Неподалеку от места, где вы так не по-доброму расстались, их догнала карета с посланником от барона ванг Банберга. У доверенного лица барона было письмо, в котором говорилось, что сын графа мерзавец (в этом я не наврал) и что свадьба расстроилась. Милая дочурка и ее наставница немедленно отправились назад под теплое отеческое крылышко. Да, уверяю тебя, по приезде их не постигло разочарование. Надеюсь, они уже благополучно добрались. И письмо, и посланник, и даже карета были настоящими, а не иллюзиями.
– Предоставил благочестивому папаше парочку интересных фактов из жизни графской семейки? – предположил моррон и в ответ тут же получил кивок и ехидную ухмылку.
– Вот видишь, желания мстить «ястребиным когтям» у меня уже давно нет, а вот сделать им мелкую пакость почему-то до сих пор приятно, – признался затворник. – Ну, вроде бы это все мои провинности перед тобой, по крайней мере крупные… Ах нет, совсем позабыл, – разочарованно покачал головою затворник. – По коммуникационной сфере с тобою тоже разговаривал я, так что Мартин Гентар не в курсе вендерфортских событий. Ну, можно тебя отпускать? Иль тебе так понравилось быть привязанным к креслу, что…
– Развяжи, – кивнул барон, более не в состоянии злиться на так долго игравшего с ним в кошки-мышки собеседника.
– Хорошо, – кивнул затворник, – теперь, с твоего позволения, я приступлю к изложению плана… Но только прошу, восприми его как добрый совет существа, когда-то давно бывшего человеком, а не как приказ или распоряжение. Поверь, я далек от…
– Говори, – уже однажды решивший выслушать гиндала моррон не видел оснований, чтобы менять свое мнение.
Четверть часа пролетели незаметно, и все это время в огромном зале царила абсолютная тишина. Затворник излагал свой план мыслями, то ли боясь не успеть сказать самого главного, то ли не исключая возможности, что даже у стен зачарованного им дома могут быть уши. Потом сержант Жал печально улыбнулся, пристально посмотрел моррону в глаза, как будто говоря: «Принимай решение, будущее в твоих руках!» – и исчез, бесследно растворился в воздухе, оставив после себя лишь две вещи: золотой медальон на потертом шнурке в форме ястребиного когтя и фамильный перстень барона.
Какое-то время все было по-прежнему тихо, но потом до барона стал доноситься шум все еще идущего снаружи сражения. Чары гиндала начали слабеть и рассеиваться, но поскольку он был великим ученым (или могущественным колдуном), происходило это медленно, постепенно, как по осени опадают листья с деревьев.
126 
