Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
68 
– Давай и твое лицо в мою кожу затянем? – предложил Бомбей.
– Бесполезно, – возразил Князев. – Малику по фигуре узнаешь даже в темноте. А пожарный выход? Наверняка есть…
– А у тебя гарантия есть, что дегенераты Гриба не сидят на пожарке? – нашел контрдовод Бомбей. – Делать нечего, придется ждать.
– Я пойду на встречу, – заявила Малика. – В конце концов, задание я выполнила, мне есть о чем с ним потолковать. Давайте чай пить?
А в операционной закрылись наглухо, выпуская только операционную сестру – жену Югова – то за плазмой, то за кровью, чтобы все выглядело правдоподобно. Делать было нечего, посему травили анекдоты, а во время пауз подавляли зевки. Забрезжил рассвет.
– Пора, – сказал Югов. – Битва со смертью закончилась в нашу пользу.
Тетриса уложили на каталку, лицо замаскировали кислородной маской, отвезли на второй этаж в отдельную палату. Югов вошел в кабинет и чуть не вскрикнул от неожиданности. Вместо Князева там сидел совсем другой человек с отвратительным печеным лицом, темными волосами с проседью, сутулый (на плечи под пиджаком Маля пришила валик), со сморщенными руками.
Позвонили Чемергесу, он подъехал к входу клиники вплотную, Малика выбежала одна, села к нему. Сделав большой круг и убедившись, что за ними нет слежки, а в пустом городе это определить нетрудно, они остановились на параллельной улице, позвонили Князеву. Вскоре Павел Павлович, по-стариковски опираясь на трость, дошел до джипа и забрался в него. Поехали в загородный дом. Бомбей должен был выдержать паузу и приехать на такси. Выпроводив гостей, Югов улегся на диван в кабинете с намерением поспать.
Глава 20
Выспаться ему не дали журналисты, к десяти утра (откуда только прознали?!) собралась толпа у входа, о чем сообщила жена Югова Люся, разбудив его.
– Иди, начинай второй акт комедии. Только чем она обернется?
Югов помассировал лицо ладонями, вышел из дверей больницы и едва не убежал назад, испугавшись толпы репортеров, которая, казалось, раздавит его. Посыпались вопросы:
– Скажите, каково сейчас состояние Пал Палыча?
– Очень тяжелое. Два ранения несовместимы с жизнью, он находится в реанимации без сознания, подключен к аппарату искусственного дыхания.
– Значат ли ваши слова, что положение Князева безнадежное?
– В любой, даже безнадежной ситуации надо надеяться на лучшее.
– Скажите, почему ваша клиника забрала Князева с места покушения?
– Нам позвонила его телохранительница, вызовы у нас платные, и мы не задерживаемся. Она надеялась, что мы окажем срочную помощь, а не через сорок минут, как обычно случается. В состоянии Князева имеют значение даже секунды. Извините, я оперировал всю ночь…
– Минуточку!.. Один вопрос!.. Скажите… – закудахтали журналисты.
Положение спасли два амбала, протиснувшись сквозь толпу.
– Мы охрана Князева.
– Идите за мной, – с облегчением вздохнул Югов, не привыкший лгать даже во благо и во спасение.
Около полудня Князев и сотоварищи, кроме Клима, умчавшегося на завод, смотрели телевизор. На экране симпатичная девушка бойко, будто докладывала о новом и необычном способе приготовления котлет, вела репортаж с места событий, стоя у газетного киоска:
– Именно здесь было совершено покушение на генерального директора завода «Сельхозмашиностроение» Князева Павла Павловича. Это случилось в десять часов вечера. Князев и его телохранительница шли вдоль парка, внезапно сзади раздался выстрел, затем второй. В ответ охранница Князева начала стрельбу по киллеру. Обратите внимание… (Камера крупным планом показала дыру на обшивке киоска.) Это след от пули, не попавшей в киллера. Но телохранительнице удалось его застрелить с четвертой попытки, при нем не обнаружено документов, личность наемника пытаются установить. Здесь… – Она перешла к дереву, у которого вчера лежал Князев. – Здесь упал смертельно раненный Павел Павлович, и сейчас вы видите следы крови. Третья пуля киллера не попала в цель, врезалась в ствол дерева…
– Монтана, хреновый из тебя телохранитель, – хихикнул Бомбей. – Аж с четвертого раза уложила киллера.
Она рассеянно смотрела интервью и репортаж, а в руке вертела мобильник, раздумывая – звонить Грибу первой или выждать.
– Да позвони ему, – не выдержал Князев, видя ее муки. – Звони, звони, – подбодрил он, убирая пультом звук телевизора.
– Это я, Гриб, – сказала Маля в трубку. – Дело сделано, пора поговорить… Нет, дорогой, ты привезешь свою задницу, куда я скажу. И днем, а не вечером… В четыре. Кабак «Абсолют».
68 
