2 
– По нескромным подсчетам, он руководит синдикатом убийц уже несколько лет, – ответил Валдис. – Все крупные убийства совершались под его командованием.
– Что-то больно нежно его зовут – Канарейка.
– Производное от Канарина. – Валдис медленно провел лучом фонарика по плечам и рукам убитого. – Ух ты, какая гайка! Граммов на десять потянет. Убить – убили, а гайку оставили? Не по-хозяйски.
Правая рука убитого, согнутая в локте, находилась на уровне плеча, зажатая между телом и стволом дерева. На безымянном пальце Канарейки сверкал золотой перстень с камнями, действительно напоминавший гайку, ибо был слишком большим и толстым.
– Эти обрубки должны уголь ворочать, а не золотые гайки носить, – ворчал Валдис, ведя лучом по фигуре Канарина. – Или лес валить. Желательно где-нибудь в тайге и подальше от жилых центров, чтоб народу не мешать... У-у-у...
Протяжное «у» означало, что даже Валдис слегка растерялся, увидев также обилие крови на Канарине. А кровищи действительно было море. Вся нижняя часть тела залита так, что самой раны не видно – одни сгустки. Валдис и Платон наклонились к животу убитого, пытаясь определить, чем же из него выпустили кровь.
– Очередью прошили, – наконец сказал Валдис.
– Из автомата? – уточнил Платон Холод.
– Похоже, – неуверенно пожал плечами Валдис и шепнул: – Эксперт и криминалист тебе точно скажут, чем его шили, а ты командуй.
– И как мы тут будем?.. – в ответ зашептал неопытный Холод. – Света нет...
– А вот так и будем: с фонариком и до утра. Я позвоню, чтоб привезли еще пару фонарей. Начинай, говорю.
– Прошу вас... – Холод повернулся к остальным.
Обратился он к эксперту, а Ника в ужасе попятилась. Сегодня она – такой же новичок в прокуратуре, как и Холод, – накрыла поляну, отмечая свое вступление в должность следователя после учебы в университете и после практики. С этой «поляны», а точнее из-за стола, они и рванули на убийство, Ника увязалась за мужчинами, требуя себе дела. До этого она значилась на побегушках, к серьезным делам ее близко не подпускали. Ника пятилась, но, как только ее спина коснулась ствола дерева, она вдруг решительно приблизилась к трупу, будто дерево и подтолкнуло ее. Вторым подошел к трупу, напевая известный шлягер, эксперт – человек средних лет. Он натянул латексные перчатки, поиграл в воздухе длинными пальцами, словно перед ответственной операцией, и сказал:
– Свет!
Валдис посветил ему жалким лучиком, но и этого было достаточно, чтобы Ника увидела темную лужу под убитым, джинсы, залитые кровью от пояса до пят, кровавые сгустки на животе. Нет, не просто сгустки, живот убитого был раскурочен начисто. А когда от ветерка в нос ударил запах... У девушки в глазах потемнело, тело приобрело подозрительную легкость, она лишь с удивлением обнаружила, что летит куда-то в космос и слышит голос мальчика, который привел их к трупу:
– О-ёй! Держите ее!..
Наконец-то! С большим опозданием до него дошло, что она не будет против, если он ее поцелует. Скромность, конечно, украшает человека, но в данном случае становится лишним отростком, как шестой палец.
Клара остановила машину возле его дома и не сказала, как сказала бы любому другому мужчине: «Выметайся, мне некогда». Она повернула к нему лицо и ждала... сама не зная чего, но ждала напряженно и, можно сказать, призывно. Они провели много времени в ночном клубе, поэтому на чашку кофе он вряд ли ее пригласит. Впрочем, чашка кофе явилась бы намеком на перелом в их отношениях, и Клара пошла бы за ним, нет, побежала бы. Но он скромный человек – это такая редкость в наше время, хотя ему уже тридцать восемь. Ей тоже не семнадцать, можно было бы проявить активность. Конечно, ему.
И вдруг, когда Клара сочла паузу чересчур длинной, когда она разочаровалась и собралась попрощаться, Мартын положил свою руку на спинку ее сиденья. Он долго и преданно смотрел ей в глаза, отчего она млела не понарошку и, кажется, впервые в жизни. Только потом он лишь слегка, почти незаметно коснулся своими губами ее губ – вот и весь поцелуй, которого так долго ждала Клара. Ну почему он такой дурак? Неужели не заметил, как сильно нравится ей, что она уже готова к близким отношениям, мало того – жаждет их? Да все он знает, чувствует, видит. Тем не менее Мартын открыл дверцу и сказал, улыбнувшись:
– До завтра.
И вышел. Клара без сил откинулась на спинку сиденья, со стоном прикрыла веки. Что это за человек, из-за которого она потеряла контроль над эмоциями и разумом? Откуда он взялся со своими древними принципами, когда в постель не ложатся сразу же после знакомства? А они уже месяц знакомы, месяц! Но о постели ни гугу. Один поцелуй и был только что. С другим мужчиной Клара повела бы себя проще, но с Мартыном не может.
2 
