99 
Как только ворота закрылись, а тяжелые створки съехались довольно быстро, Вебалс упал на землю и, катаясь с боку на бок, разразился громким, надрывным хохотом. Палион не разделял оптимизма товарища, конечно, благодаря его затее, они благополучно выбрались в нижний город, но их тела гнили и становились омерзительнее и омерзительнее с каждой минутой. Одна только вонь, исходившая от покрывшегося какой-то слизью лица, вызывала у разведчика приступ рвоты.
– Чего радуешься, балда? Лечиться-то как, знаешь? – Палион схватил Вебалса за ворот куртки и рывком поставил на ноги. – Я не шучу, я в отличие от тебя не божество и…
– Не волнуйся, – произнес внезапно успокоившийся колдун и примирительно хлопнул товарища по плечу. – Чувствуешь себя нормально?
Палион кивнул. Действительно, несмотря на то, что выглядел он как прокаженный в последней стадии заболевания, самочувствие было в норме, даже уши перестал и гореть и температура ушла.
– Видишь, как полезно копаться в чужих головах, – рассмеялся колдун и, увидев какое-то движение вдали улицы, быстро спрыгнул в небольшой овраг под стеной, естественно, не забыв потащить за собою товарища.
Мягко приземлившись в заросли густой травы, компаньоны на время притаились. Если их догадка верна и Орден проводил в Нижнем Дукабесе рейд, то показываться на улицах в таком виде было крайне нежелательно.
– А теперь объясни, кратко и по порядку, что с нами произошло и как долго все это продлится? – Палион выразительно обвел рукой вокруг своего изуродованного сыпью и язвами лица.
– Не волнуйся, через полчаса на твоей физиономии останется лишь легкое раздражение, впрочем, как и на моей. —
Оптимизм колдуна удивлял, но давал надежду. – Тебе нужны ответы, ну что ж, изволь. Когда я, как могло показаться со стороны, окаменел на площади, я на самом деле изучал мысли стражей, бессовестно лазил по самым сокровенным закуткам их сознания и в результате выяснил три очень важные вещи.
– Какие же? – Разведчик попытался выглянуть из оврага, но колдун его остановил, жестом дав понять, что не стоит особенно торопиться.
– Во-первых, рыцари действительно устроили облаву в Нижнем Дукабесе. И без наших голов в качестве трофеев они не уйдут.
– Не сомневаюсь. – Палион вспомнил былые дни, он не понаслышке знал, что такое азарт охоты и что чувствует загнанный в угол лазутчик, вокруг которого медленно, но неумолимо сжимается кольцо окружения.
– Вторая информация была более важной, собственно, именно благодаря ей мы и выбрались, – продолжил колдун, видя, что товарищ слишком углубился в воспоминания. – Оказывается, сапожника, возле лачуги которого росла заветная травка, по праву можно считать городской легендой. Всего за десять лет трудов он умудрился не только стать из подмастерьев мастером и обзавестись собственной мастерской, но и, сколотив капитал, перебраться в верхнюю часть города, иными словами, достичь вершины профессиональной карьеры.
Колдун специально употребил выражение более близкое, привычное для слушателя, желая максимально облегчить восприятие. Этого он, конечно, добился, но слово «карьера» почему-то вызвало у Палиона странный побочный эффект. Бывший майор брезгливо поморщился, как будто испачкал сапог в коровьей лепешке, и смачно сплюнул.
– Дело в том, что его сапоги более прочные и почти не пропускают воду. Секрет ремесленника прост: он добился этого эффекта при помощи специальных смесей, которыми пропитывает кожу. Смеси изготавливаются из экзотических трав, выращиваемых прямо возле хибары.
– Так, значит, это были не сорняки? – догадался Палион.
– Очень дорогостоящие, диковинные для данной местности растения. Их семена многократно крали, но еще никому не удалось получить всходы. Мастера пару раз обвиняли в колдовстве, но за него заступился епископ.
– Дай догадаюсь почему, – перебил Палион. – Он и святейшество, и всю его челядь бесплатно обувал.
– Более того, жертвовал храму две трети своей выручки, – лукаво улыбнулся Озет. – Однако вернемся к нашему вопросу. Травки сапожника, а я немного разбираюсь в зельях, не только обладают рядом интересных с точки зрения сапожного ремесла свойств, но и вызывают кратковременное раздражение человеческой кожи, в чем ты только что сам убедился. Эффект временный, быстро проходит и, заметь, без всяких дурных последствий.
Палион посмотрел на широко улыбающуюся физиономию Озета. Безобразная образина вновь превратилась в человеческое лицо, только местами немного красноватое и с кругами синевы под слезящимися глазами.
99 
