97 
"Ага, как же! Приятно будет Ванде, а не тебе!" — мне не понравилось, как он пожирает её глазами и если до этого я планировал набрать кровь у него из вены, а потом налить её в бокал, то сейчас решил не церемониться и уговорить Ванду сразу пить кровь через надрез, чтобы парень испытывал приятные ощущения по минимуму. "В конце концов, он за это будет получать хорошие деньги, а кровь из вены вкуснее, чем из бокала, так что пусть отрабатывает".
— Очень надеюсь, — робко ответила она.
— Предлагаю прямо сейчас проверить это предположение, — решив не упускать удобного случая, произнёс я и, взяв Ванду за руку, подвёл к дивану. — Чем раньше ты поешь, тем лучше будет.
Она вся сжалась и, отведя взгляд в сторону, судорожно вздохнула, а я усадил парня рядом и холодно сказал:
— Закатай рукав.
Пока он это делал, я метнулся на кухню и, найдя там нож, вернулся в комнату. Майя уже сидела рядом с Вандой и что-то тихо говорила ей на ухо, и она посматривала в сторону парня, кивая головой. "Очень надеюсь, что благодаря Майе всё пройдёт быстрее" — подумал я. Но Майя вместо того, чтобы поддержать Ванду встала и, кивнув Гере в сторону входных дверей, вышла из гостиной, оставив нас втроём.
Парень же, увидев нож, громко сглотнул и сказал:
— Я бы предпочёл делать надрезы на предплечье, потому что шрамы на руках меня не очень устраивают.
— Говорят, шрамы украшают мужчин, — бросил я и взял его за руку.
— Шрамы на запястьях никого не украшают, потому что наводят на мысли о суицидальных наклонностях человека, — ответил он и посмотрел мне в глаза.
— Дамис, действительно, может делать надрезы там, что Стив просит, чтобы они не так бросались в глаза? — Ванда умоляюще посмотрела на меня.
— Ладно, — нехотя согласился я, и скомандовал парню: — Снимай верхнюю одежду и поворачивайся спиной.
Он тут же принялся стягивать свой свитер, а потом и майку, после чего сел полу боком на край дивана и сказал:
— Я готов.
Я внимательно посмотрел на Ванду и, увидев в её глазах страх, присел перед ней на корточки.
— Девочка моя, ты главное не бойся, и не думай, что это кровь. Просто закрой глаза и сделай первый глоток, хорошо? — ласково сказал я. — Вспомни про парное молоко, если тебе так удобнее.
— Угу, — она кивнула и громко выдохнула воздух.
"Всё, хватит тянуть, а то она с каждой минутой теряет уверенность". Встав, я, не мешкая сделал разрез на плече парня, и тут же выступила кровь, а по комнате разнёсся её аромат. "Да уж, это не кровь Ванды" — принюхиваясь, подумал я. Но увидев, как мгновенно расширились её зрачки, улыбнулся. "Всё, она уже почувствовала запах и точно не устоит перед соблазном. А если её и подтолкнуть слегка, то всё пройдёт идеально!".
Снова присев перед ней, я тихо прошептал:
— Закрой глаза моя хорошая, и попробуй хотя бы капельку. Если не понравиться, то мы найдём тебе другого донора. Наклонись и сделай хотя бы один глоток.
Она послушно закрыла глаза и начала медленно наклоняться, втягивая носом воздух, а потом нерешительно припала губами к ране. Я замер, боясь даже пошевелиться и спугнуть её, и только когда она сделала первый глоток, расслабился. А когда она раскрыла глаза, и удивлённо посмотрев на меня, сделала второй жадный глоток, я не выдержал и тихонько рассмеялся.
— Нравиться?
— Ммм… — раздалось в ответ, и она кивнула головой, не отрываясь от раны.
— Вот и хорошо, — удовлетворённо сказал я и, отойдя сел в кресло, с любовью глядя на неё.
"Всё прошло даже лучше, чем я ожидал! Ей определённо нравиться кровь" — наблюдая, как Ванда делает жадные глотки, я не мог оторвать от неё взгляда. "Думаю, проблем уже не будет, а однажды я обязательно научу её и охотиться, чтобы она попробовала кровь насыщенную адреналином. В конце концов, с её способностями, она может действовать как Майя, выбирая только отбросы общества. Ведь стоит ей попросить рассказать кого-то обо всех грехах, и человек сам признается в своих преступлениях. А с первой жертвой вообще проблем не будет" — вспомнив про Андрея, я усмехнулся. "Ох и погоняем мы этого ублюдка однажды!".
— Всё, больше не могу, — оторвавшись от раны, Ванда посмотрела на меня и, облизав губы, робко улыбнулась.
— Умница моя! — оказавшись рядом с ней, я поднял её с дивана и, прижав к себе, поцеловал в губы. — Солёненькая! Было ведь совсем не страшно и вкусно, правда?
— Правда, — она стеснительно улыбнулась. — Только о парном молоке лучше не думать, потому что теперь мысли о нём, вызываю отвращение.
97 
