43 
— Что-то случилось? — насторожилась я.
— Пойдемте, я кое-что хочу вам показать, — сообщил он.
Мы уложили в сумку термос, остатки сандвичей и вышли за ним. Ветер снова принялся хлестать нас по щекам мокрыми от дождя ладонями.
Лилланд привел нас к одной из хижин, той, что стояла почти на самом краю скалы, и указал на причудливую каменную конструкцию, которую мы не сразу заметили. Из скалы торчала каменная кладка, словно уходившая в небо и напоминавшая недостроенный мост.
— Что это? — спросил Клеманс.
— Если бы я знал, — пробормотал Лилланд. — Похоже на мост, который кто-то не достроил.
— Похоже, — кивнул Карл. — Только зачем он здесь? Что ему соединять?
— Может, он должен был соединять две скалы, — предположила я.
— Да, но где вы видите вторую скалу?
— Нигде, — посмотрев вперед сквозь пелену дождя, ответила я. — Загадочная конструкция. Может, это вовсе не мост?
— У меня больше нет предположений, — пожал плечами Карл. — А чего вы так разволновались, Лилланд? Штуковина, конечно, странная, но мало ли странных вещей мы видели на этом острове.
Лилланд немного помолчал — он словно не решался в чем-то признаться, — а потом произнес:
— Когда я очутился рядом с этим мостом, то отчетливо слышал пение.
— Что слышали? — уставился на него Карл.
— Пение, — повторил Лилланд. — Негромкое пение. Мне показалось, что где-то рядом поет женщина. Я ее окликнул, но она не отозвалась. Я обошел хижину, но никого не увидел. Пение не прекращалось, и мне, честно говоря, стало не по себе. Я надеялся, что вы тоже услышите это пение, но, когда мы подошли к мосту, оно уже стихло.
— Наверное, вам почудилось, Лилланд, — попытался улыбнуться Карл, хотя было заметно, что все происходящее ему совершенно не нравится. — Или ветер гудел в расщелинах скалы, а вам показалось, что кто-то поет.
— Нет, — покачал головой Лилланд. — Я отчетливо слышал какие-то слова на непонятном языке. Кажется, кажется… нет, не помню. Я никогда не слышал такого чудного языка.
— Забудьте об этом, — посоветовал Карл. — Мы все слишком встревожены тем, что происходит, вот и мерещится всякая чушь. Пора возвращаться в замок, путь все-таки неблизкий.
Мы тронулись в обратный путь. Лилланд всю дорогу молчал. Мне показалось, происшествие его расстроило и взволновало.
Еще бы! Мы с Клемансом, понимавшие его лучше, чем кто-либо другой, многозначительно переглянулись. Остров подбрасывал нам все больше загадок, но не давал ни одной подсказки.
Дорогой я думала о Грэме Фэрроузе, по которому за день умудрилась соскучиться. Вряд ли он испытывал похожие чувства…
Содрогаясь от порывов яростного ветра, я мечтала о том, чтобы его сильные руки прижали меня к себе, обняли и согрели. Глупые мечты глупой девчонки, которой, между прочим, исполнилось двадцать пять лет. Впрочем, сколько бы я ни отчитывала себя за свои наивные фантазии, легче мне от этого не становилось.
В конце нашего пути мои ноги вымокли до такой степени, что это несколько утихомирило мой пыл и я уже мечтала лишь о том, как бы поскорее добраться до замка и выпить чего-нибудь горячего.
Мое состояние бросилось в глаза Карлу, и он даже сделал мне комплимент, сказав, что я держусь с «поразительным мужеством». В ответ я улыбнулась посиневшими от холода губами и зашагала дальше.
— Боженьки мои! — испуганно вскрикнула Лив, посмотрев на меня своими широко распахнутыми глазами.
Если эту девушку поразило что-то, кроме изменений в собственной внешности, значит, дела мои были и вправду плохи.
Чувствовала себя я, надо сказать, достаточно странно: перед глазами мелькали разноцветные круги, а в горле саднило и першило так, словно я наелась острого перца.
— Милая, зачем же вы с ними пошли?! — всплеснула руками Мажетта и стащила с меня плащ. — Вам нужно немедленно согреться. Лив, возьмите на кухне таз и налейте в него горячей воды. Надо позвать доктора.
— Нет, не надо доктора, — горячо запротестовала я.
Мажетту удивил мой протест, но она истолковала его по-своему.
— Ди, дорогая, вы уже большая девочка и не должны бояться докторов.
— Я нормально себя чувствую, — залепетала я. — Не зачем отвлекать мистера Фэрроуза от дел из-за какой-то ерунды.
Мажетта не стала меня слушать и послала Клеманса за доктором, а сама тем временем отвела меня в зал и укутала толстым одеялом. Закутанная в него, как в кокон, я сидела и только глупо хлопала глазами, глядя на людей, крутившихся вокруг меня.
43 
