42 
В коридоре стояла тишина. В кармане он нашел связку с тремя ключами. Один — от собственного дома, другой от офиса, а этот — громоздкий и тяжелый от номера Майкла.
Замок, однако, не открывался, что-то с той стороны мешало до конца войти в скважину. Тогда Тео радостно забарабанил по двери. Да он, чертяка, наверняка дрыхнет! На душе стало радостно.
Отозвался Майкл довольно быстро. Крикнул «иду», но почему-то возился за дверью, а когда открыл, в ноги Тео ринулся огромный черный котище, рванувшийся в коридор.
— Эй! — воскликнул он, обнимая брата. — Ты обалдел? Обзавелся кошкой?
Майкл добродушно развел руками.
— Как видишь.
— И на черта она тебе?
Они вошли в номер, Тео кинул пиджак в кресло, огляделся. Ему здесь нравилось. Просторно, красиво, ковры, в вазе всегда цветы.
— Ты не боишься, что кошка испортит тебе весь уют? И кто за ней смотрит, пока ты, бродяга, отсутствуешь?
— Это не кошка, Тео, а кот! Притом замечательный. Знаешь, как он меня встречает, когда возвращаюсь из поездок?
— Лучше бы обзавелся женой, — фыркнул Тео, — она встречала бы не хуже.
— По твоему опыту, Тео, этого не скажешь… А Гранд здесь любимец всего отеля. За ним отлично присматривают. Ты какими судьбами? Садись. Я рад тебя видеть. Что будем пить? Еду не обещаю, ресторан закрыт, но закуску найдем. Да садись же, не мельтеши под ногами.
Тео опустился в кресло, устало закрыл глаза. Майкл, готовивший на стол, изредка косился на него. И чем пристальнее вглядывался в лицо старшего любимого брата, тем явственнее замечал в нем перемены.
— С тобой все в порядке, Тео?
— А почему ты спрашиваешь?
— Ну… по-моему, ты изменился. Что-нибудь не так?
Тео принужденно улыбнулся.
— Длинная история… Налей-ка мне еще, если не возражаешь…
— Да ты уже и так под газами.
— И что?
— Ничего. Просто на тебя это не похоже. И вообще ты на себя не похож.
Тео пожал плечами.
— Устал, был слишком занят.
— Ага, но улыбнись хотя бы, а то как лимон проглотил.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Да то, что выглядишь ужасно. Хотелось бы знать причину.
— Обязательно должна быть причина? — запальчиво спросил Тео.
— Ну, в общем, да. — Майкл пожал плечами и сделал глоток коньяка. — Может, расскажешь?
Тео свирепо посмотрел и обронил: «нет», хотя знал — младший братишка будет как танк переть на него, пока не выпотрошит. Вообще-то Майкл деликатный, но упорный и упрямый, впрочем, это у них семейное…
Начал Тео с «Трибуны», вернее с Билли, обзаведшимся таким новым для себя делом, как телевизионный канал.
— Знаешь, Тео, надо признать, мы всегда недооценивали Билли. Вместе с ним ни один из нас никогда не ужился бы, но нюх у старика был. Во всяком случае, вложив солидные деньги в техасскую нефть, он не прогадал. Не скоро, но она начнет приносить отличную прибыль. Я не уверен теперь, должны ли мы вообще продавать скважину.
— Знаешь, с отцовской «Трибуной» примерно то же самое. Она нуждается в инвестициях… впрочем, мне уже подсказали подходящего солидного клиента.
— Так в чем беда? Это же замечательно! Если тебе не нравится человек, насколько я в курсе, возглавляющий после смерти Билли компанию, так найди замену.
— Это женщина, Майкл. Ее зовут Рената Бранч… Ты случайно не помнишь фотографию, на которой отец и мать сняты среди цветущего поля подсолнухов?
— Не помню… Да при чем тут это?..
Тео механически повертел бокал виски в руках, помолчал, потом тихо, задумчиво продолжил:
— Я не сразу понял, почему отец доверился именно Бранч… Она напомнила ему юность… когда он был по-настоящему счастлив. Эта молодая женщина — сама как подсолнух. Высокая, стройная, с золотой копной волос на голове.
— Но тебе не понравились ее деловые качества, надо так понимать? — высказал догадку Майкл.
— Бранч хорошо справляется со своей работой, тут сказать нечего, но она… сучка…
Сбитый с толку, Майкл попытался сказать брату, что не видит никакой логики в его словах, но Тео заговорил уже о другом, совсем неожиданном…
— Моя бывшая жена была сучкой, ты знал это?
— Ну… Лиз… — мямлил Майкл, не желая углубляться в больную для брата тему. Они с Филом довольно быстро раскусили ее, но вмешиваться не в их правилах, тем более Тео стал постепенно прозревать. Странно, однако, что он сам заговорил о ней.
— Бранч оказалась такой же.
42 
