очень нудно 
37 
Люблю тебя… Эти слова обожгли ее глаза горячими слезами. Олли терпеть не могла плакать, но сдержаться ей не удалось. Она уткнулась в плечо Сирила, обнявшего ее с неуклюжей нежностью, такого теплого, понимающего и родного, и плакала, ничуть не смущаясь тем, что заливает слезами его пиджак.
— Надо прекратить, пока я тебя насквозь не промочила, — немного успокоившись, сквозь слезы улыбнулась Олли.
— Ничего, мне не привыкать, — ласково посмотрел на нее Сирил. — Плачь, сколько хочешь. Я не из тех, кого можно напугать женскими слезами.
— Я тоже люблю тебя, Сирил, — потупившись, пробормотала она. — Но все это время я так боялась ошибиться снова, что предпочла скрывать это даже от самой себя.
— Не бойся. — Он приподнял ее чуть выпирающий вперед подбородок и принялся осторожно вытирать вымокшее от слез лицо. — Тебе нечего бояться, когда ты рядом со мной. И когда меня нет рядом — тоже нечего. Потому что я приду по первому твоему зову.
Глаза Олли снова наполнились слезами, и Сирилу пришлось поцеловать их, чтобы не дать ей расплакаться снова.
— Нет, так не пойдет, — покачал он головой, глядя на нее. — Я не могу оставить тебя одну в таком состоянии, поэтому сегодня ты едешь ко мне…
— Но… — попыталась было возразить Олли, однако Сирил немедленно ее перебил:
— Я сварю тебе горячий кофе — у тебя руки, как ледышки. А потом укрою теплым одеялом и уложу спать. Если тебя беспокоит Рэдди, то мы заберем его с собой. Слава богу, у меня нет аллергии на собачью шерсть, как у мамы.
Олли улыбнулась краешком губ.
— Рэдди я отвезла к Эве. Не знаю, что бы делала, если бы не она.
— Твоя подруга — золото, — кивнул Сирил. — Но я, поверь, не хуже. Постараюсь тебе это доказать, если ты, конечно, позволишь.
Олли совершенно не хотелось ни спорить с ним, ни возвращаться в свой одинокий дом.
— Поедем, — кивнула она, склонив голову на его плечо. — Считай, что я не устояла перед соблазном попробовать твой кофе…
Сирил варил по-настоящему вкусный кофе. Олли наслаждалась горячим напитком и даже с удовольствием съела сандвич с телятиной, собственноручно приготовленный для нее Сирилом. Напоив и накормив ее, он постелил ей в спальне, а сам устроился в гостиной, объявив, что под телевизором ему будет куда легче уснуть.
Олли долго ворочалась в постели и все думала о том, какой же Сирил все-таки терпеливый человек. Он сдержал свое обещание и не стал торопить ее даже с тем, чего они оба так долго ждали. Вот и сейчас, поцеловав ее на ночь, он поспешил спуститься вниз, в гостиную, лишь бы не нарушить данного ей слова.
Впрочем, Олли все равно не могла уснуть и ловила себя на мысли, что если бы Сирил был рядом, она чувствовала бы себя намного спокойнее. В конце концов она устала переворачиваться с одного бока на другой, поднялась с кровати и спустилась в гостиную.
Сирил лежал на узком диванчике и переключал телевизор с одного канала на другой. Олли улыбнулась, тихонько подошла к дивану и закрыла руками его глаза. Он вздрогнул от неожиданности.
— Олли?
— Угадал, — улыбнулась она. — Мне что-то не спится… Может, расскажешь мне сказку на ночь?
— Я не мастер рассказывать сказки. — Сирил отнял от своих глаз ее руки и, проведя ими по своему лицу, поцеловал теплые ладони. — Но могу попробовать. Садись, сейчас что-нибудь придумаю.
— А может быть, пойдем в твою спальню? — лукаво посмотрев на него, поинтересовалась Олли. — Там, конечно, нет телевизора, но зато довольно уютно.
Сирил посмотрел на нее, пытаясь понять, шутит она или говорит серьезно.
— Олли, я с удовольствием, но…
— Что «но»?
И снова этот задорный блеск в ее глазах, горящих, как два светлячка…
— Но я не знаю, смогу ли… удержаться, — тяжело сглотнув, пробормотал Сирил.
— А я и не заставляю тебя удерживаться, — тихо произнесла Олли и, обойдя диван, остановилась перед Сирилом.
Его старенькая футболка смотрелась на ней куда сексуальнее, чем эротичное кружевное белье на женщинах с обложек мужских журналов. Он хотел было напомнить ей, что она не собиралась торопиться, но желание говорить об этом как ветром сдуло, уступив место совершенно другому желанию.
Сирил поднялся с дивана, подхватил Олли на руки и понес наверх. Она целовала его в шею, в волосы, в глаза, в крошечный шрам над верхней губой, и он чувствовал, как внутри него все больше разгорается желание.
37 
