очень нудно 
169 
"Жестокая реалия моей новой жизни. Я проспал более тысячи лет, и цивилизация пришла в упадок, - морально подготавливал себя к самому худшему моррон, не решаясь приступить к расспросам вжавшейся в стену вампирицы. - По миру прокатилась чудовищная межконтинентальная война, и теперь выжившие вампиры и люди вместе прячутся по сырым подземельям, а на поверхности разгуливают стаи монстров-мутантов, питающихся всем, что движется или хотя бы не напоминает по вкусу металл".
Превозмогая опасение, что его бурные фантазии окажутся горькой правдой, Дарк медленно приблизился к охапке соломы и склонился над женщиной, пытаясь получше разглядеть изможденное бледное лицо. Узница не отвернулась и не произнесла ни слова, только плотнее прижалась спиною к стене и затравленно взирала исподлобья на пышущего силой и здоровьем Дарка.
Дорогой костюм первоначально коричневого цвета был перепачкан грязью и разорван в нескольких местах. Сквозь дыры на рукавах и плечиках виднелись ошметки подкладки, а изящные туфли-лодочки лишились каблуков. Двух третей лица женщины не было видно за густыми, сбившимися вперед волосами, но Дарк мог поклясться, что незнакомка следила за ним, точнее, за его руками, которые могли случайно позабыть о данном хозяином обещании.
- Кто ты? Как тебя зовут? - спросил Дарк, стараясь говорить тихо и доброжелательно.
- А разве ты меня не узнал? Хотя понятно… ужасно выгляжу, да… настоящее чучело? - прозвучал по-прежнему дрожащий и запинающийся голос, в котором, однако, появилась пара знакомых, слышанных уже Дарком однажды интонаций.
- Ты знаешь меня? Разве мы раньше… - смутное подозрение закралось в голову Дарка.
Моррон осторожно протянул руку и сдвинул немного вбок липкие волосы. Тусклый свет маломощной лампочки, мотавшейся на шнуре под потолком, осветил морщинистое лицо восьмидесятилетней старухи. Кожа была бледной и отвисала, заостряя широкие скулы и подбородок, под глазами виднелись обширные синяки желто-коричневого цвета, то ли последствия побоев, то ли следы измождения, и только глаза женщины были молодыми и смотрели на Дарка как-то по-особому…
- Миранда, это ты?! - воскликнул Дарк, пораженный чудовищными изменениями, произошедшими с девушкой всего за несколько дней.
- Тише, и отойди назад, если не трудно… Чуять твою кровь нестерпимо… мне больно… - Девушка свернулась клубком, словно огромная кошка, и тихо заплакала.
Пытаться разговорить Миранду было бесполезно, она страдала от боли и балансировала на грани потери рассудка. Насколько моррон знал особенности вампирской физиологии, подобное плачевное состояние могло быть вызвано только двумя причинами: попавшая в кровь инфекция или обескровливание организма, аналог человеческому обезвоживанию. Судя по внешним признакам и тому несусветному бреду, который несла больная, Дарк принял за рабочую гипотезу второе предположение.
Действительно, смерть Миранды была выгодна Ситору и остальной братии полесских кровососов. Самбина прислала в Старгород двух доверенных лиц. Смерть одной вампирицы, увидевшей какой-то загадочный холодильник, да и вообще ведущей себя чрезвычайно неосторожно, можно было легко свалить на Дарка. Вторая же посланница только мешала, да и вряд ли подтвердила бы придуманную на скорую руку сказку. Ситор не хотел рисковать и решил избавиться от Миранды, представив перед Кланом ее смерть как несчастный случай, как последствие необдуманного действия вампира, давшего волю эмоциям и позабывшего об осторожности.
"Ее поймали, выпустили половину крови и не кормили три-четыре дня, доведя до состояния, близкого к помешательству, - размышлял Дарк, наблюдая, как корчилось в муках страдающее от голода живое существо. - Затем подбросили мое тело в надежде, что жажда заглушит глас рассудка и девушка накинется на меня. Вот тебе и несчастный случай на охоте! Любой вампир-эксперт подтвердит, что Миранда умерла не насильственной смертью, а от отравления кровью моррона. Что ж, вполне разумно и находчиво, нужно отдать должное вампирской изобретательности. Ситор продумал все, даже то, что на клыках и когтях трупа останутся микрочастицы моих тканей".
- Увидела она убийцу почившей подруги своей, в голове у нее помутилось, и вонзила она вострые клыки в ненавистное горло, - шепотом продекламировал моррон, подражая вычурному слогу древних летописцев.
Вампирице становилось все хуже и хуже. Миранда затихла и уже не пыталась заглушить боль, катаясь по сгнившей соломе. Ей удалось побороть безумие и удержаться от дегустации отравленной крови, однако угасание организма стремительно продолжалось, через пару часов непременно наступила бы смерть, ужасная, мучительная, которую не пожелаешь и лютому врагу.
169 
