очень нудно 
33 
С начала схватки прошло уже десять минут, а противники до сих пор не сбавляли темп, их напряженные тела метались по поляне и порой в азарте боя залетали в самую гущу зазевавшихся зрителей. Толпа возбужденно галдела и рукоплескала при виде красивых комбинаций и выпадов, делались ставки, и разгорались ожесточенные споры, иногда сопровождаемые легкими дружескими тумаками и затрещинами, и лишь Данила не разделял всеобщего восторга от будоражащего кровь зрелища. Сердце солдата желало гибели Конрада, но разум охлаждал жажду вражеской крови. Если фон Хольц погибнет, то у дружины две дороги: или на плаху - или в разбойники, в лес.
Манфред был близок к победе: еще один решительный натиск, еще одна серия удачных ударов - и враг бы упал, подкошенный болью кровоточащих ран и тяжестью обременительных доспехов, уже не защищающих хозяина, а только сковывающих его движения. Поединок близился к концу, когда исход зависит не от брони, не от реакции или силы ударов, а лишь от того, сколько у бойцов осталось в запасе сил. Сделав весьма примитивный финт, Манфред развернулся вокруг своей оси и очутился всего в полуметре левее противника. Одно резкое движение, и острие меча вонзилось точно в прорезь наколенника. Конрад упал и выронил меч. Его рослое крепкое тело какое-то время покачивалось из стороны в сторону, балансировало, пытаясь удержать равновесие на коленях и не пасть ниц. Барон не был жесток, но никогда не останавливался на половине пути. Ударом меча в спину он повалил наземь израненного врага и завершил поединок.
У фон Хольца начались судороги: железные перчатки скребли землю и выдергивали с корнем траву, тело билось в конвульсиях, а изо рта вместе с брызгами крови вырывались хриплые гортанные звуки. Потом он затих.
Манфред отбросил уже бесполезный, да к тому же изрядно выщербленный в ходе схватки меч и под одобрительные крики лесовиков побрел к ближайшему дереву. Его не интересовало, что будет дальше, как сложится судьба: отпустит ли его со слугой Данила или вздернет на ближайшей ветке, тело барона требовало лишь одного: упоительного, продолжительного сна.
Неожиданно гомон стих, толпа попятилась назад, а лица дружинников стали бледнее савана, белее рыцарского плаща, кто-то даже стал молиться и взывать к лесным богам. Барон из последних сил развернулся и как вкопанный застыл на месте. Он не был испуган, он видел такое и раньше, но не ожидал столкнуться с подобным сегодня и здесь.
С зеленого ковра травы поднималась фигура в пропитанном кровью, уже красно-белом плаще. На одеждах ожившего мертвеца были отчетливо видны багровые следы еще кровоточащих, смертельных ран, лик покойника был бледен и лишь общими чертами напоминал человеческое лицо. Некоторое время Конрад стоял, пошатываясь и мотая головой из стороны в сторону, затем он нагнулся, подобрал меч и наконец-то открыл мутные, затуманенные глаза.
- Барон, продолжим! - с трудом выговорил еле стоящий на ногах мертвец и сделал несколько неуверенных шагов. - Эй, барон, я тебя не вижу, где ты?!
"Моррон, он тоже моррон, - пронеслось в голове испуганного Дарка, - теперь многое стало понятно, но, черт возьми, какая скорость заживления ран, такого я еще никогда не видел!"
В обычных условиях, когда моррон не слышит зова, а коллективный разум не ставит перед ним сверхзадач, легионеры ничем не отличаются от обычных смертных. Каждая серьезная рана может привести к плачевным последствиям, к смерти. Но даже те счастливчики, кому удалось пережить роковые удары стали, не могли вот так запросто подняться с пропитанной кровью травы. На полное восстановление у любого моррона ушло бы не менее десятка лет, а тут прошло всего две минуты - и Конрад вновь стоял на ногах, еще столько же - и он снова был бы готов вступить в бой. Состояние же Дарка оставляло желать лучшего. Силы моррона были на исходе, и при самом благоприятном стечении обстоятельств он не смог бы продержаться более десяти минут. А что потом?! Смерть или забвение на долгие годы, после которого необходимо начинать все заново. Воин знал: моррон Дарк Аламез, возможно, будет жить, а вот рыцарю Ордена Святого Заступника, барону Манфреду фон Херцштайну, сегодня придет конец.
Сомнения и колебания - чувства типичные для человека, но чуждые моррону. "Когда не знаешь, что делать, - действуй!" - гласила одна из основных заповедей клана бессмертных.
- Оружие, живо! - выкрикнул Дарк, поворачиваясь к толпе обомлевших и перепуганных насмерть солдат.
33 
