Последние отзывы

  76  

«Бесславно, горько, обидно! – думал Гилион, вытирая с лица последнюю слезу. – Но Карина и ее ублюдки, жалкие трусы, казематные крысы, заплечных дел мастера, интриганы, мерзавцы, подонки… они не учли одного! Я жив, я вырву победу из их грязных рук, я найду вора, доставлю его к герцогу, а затем… затем буду мстить! Плевать на карьеру, в тартарары благоразумие! Я командир, я должен исполнить последний долг, я должен отомстить за своих солдат!»

Несмотря на головокружение и пульсирующую боль в разбитом виске, капитан решительно направился к лестнице. Но вдруг до него дошло, что из подземелья так просто не выбраться. Наверху дежурило много солдат, и для всех них он был или нежелательным свидетелем, или преступником. Пропустившую его отряд в Зал Древности роту охраны наверняка целиком взяли под стражу, Палачи Корвия допрашивают их, пытаясь наспех сфабриковать заговор и обвинить гвардейских офицеров в государственной измене.

«Избитый ход, но очень действенный, – размышлял офицер, опустившись на ступени мраморной лестницы и пытаясь найти в груде сваленного в кучу оружия свой меч. – Конечно, сами разведчики Библиотеку не сторожат, доверили это неблагодарное занятие или страже герцога, или коллегам из местной тайной канцелярии. На понимание и тех, и других трудно рассчитывать. В Самбории герцог новый, он ставленник принца Андера, а значит, враг моему господину. Корвий ведет собственную игру, но чаще всего примыкает к лагерю принца. Нет, в Торалисе мне оставаться опасно, нужно как-нибудь выбраться за городские ворота и просить защиты у местных дворян. Почти все землевладельцы Самбории приверженцы герцога Лоранто. Старый управитель провинции был близким другом казначея и земли раздавал только сторонникам нашего лагеря. Самый верный из них, граф Карвол, к тому же я его лично знаю, несколько раз охотились вместе, да и при императорском дворе раньше часто встречались. Нужно добраться до графского замка и оттуда отправить письмо в столицу, предупредить герцога Лоранто о провале операции и о возможных инсинуациях со стороны разведки. Только как это сделать, я не могу придумать, как выбраться не только из города, но даже из этого чертова подземелья?!»

Иногда бывает, что самые сложные проблемы разрешаются сами по себе, не требуя ни усилий, ни твоего участия. Роясь в груде искореженного, выщербленного, перепачканного кровью металла, молодой граф не заметил, как у него за спиной образовалось огромное облако. Призрачный туман подполз незаметно, окутал офицера с ног до головы, а затем резко подбросил в воздух. Не в силах сопротивляться парализовавшей его мышцы загадочной силе, Гилион лишь закричал и закрыл со страху глаза. Крепко зажмуренные веки офицера открылись буквально через несколько секунд, когда под ногами вновь оказалась твердая почва. Туман куда-то исчез, Гилион был один на опушке приветливо поигрывающего листвою деревьев леса, а в руках у него лежал неизвестно кем и когда найденный меч.

– Я тебе не верю, не «не доверяю», не «сомневаюсь в твоих словах», а именно не верю! Ты темнишь и обманываешь, человек, а значит, достоин смерти. – Голос развалившегося в кресле у камина Намбиниэля был холоден и беспристрастен, лицо не выражало эмоций, а глаза были стеклянными, как у трупа. – У тебя минута, чтобы разубедить нас, а иначе не обессудь!

Эльфы умели пугать. Еще со времен древних войн за ними тянулась дурная слава. Искусные палачи, умеющие продлить муки жертвы до бесконечности; не кровожадные, но упрямые и безжалостные существа, подчиняющиеся лишь гласу сухого рассудка. Они считали, что мораль и сострадание критерии второстепенные, применимые далеко не во всех случаях. Если они начинали пытать, то всегда добивались своего. Сейчас троица из Джабона хотела заставить мага сознаться во лжи.

Джер и рыжеволосый полуэльф Карвабиэль умело подыгрывали своему командиру, нагоняя на жертву страх. Темноволосая красавица эльфийка сидела на подоконнике, поигрывала кинжалом и, не отрывая глаз от кадыка мага, едва заметно ухмылялась, как будто специально для него придумывая новую, чрезвычайно изощренную пытку. Карвабиэль, как всегда, строил из себя силача-дурачка и с умильной улыбкой на лице гнул руками толстые прутья каминной решетки. Копна взъерошенных волос удачно дополняла портрет полного идиота, который никак не мог распрощаться с годами раннего детства. Инфантильного вида верзила, в чью роль так вошел полуэльф, забавлялся теперь не тем, что отрывал крылышки да лапки у бедных насекомых, а ломал кости и наминал бока упорствующим субъектам, на которых показывали пальцем его взрослые «друзья».

  76