47 
— Спасибо, братец, — мрачно усмехнулся Дэниел. — А Миа тоже похожа на сумасшедшую?
— Да с тобой кто угодно свихнется, — пробормотал Ронни и покосился на Мышку, как видно пытаясь оценить состояние ее душевного здоровья по внешнему облику.
Мышке не понравился этот мрачный и довольно поверхностный взгляд, — и в кого только пошла его очаровательная племянница? — поэтому она усмехнулась и заметила:
— Ну что, похожа?
— На кого? — недоуменно поинтересовался у нее Ронни.
— На сумасшедшую.
Ронни еще раз провел по ней мрачным взглядом–сканером и пробормотал:
— Вообще–то есть в вас что–то такое, какая–то странность. А вы что, тоже видели пленника вашего соседа?
— Пленника я не видела, — призналась Мышка, — но то, что сосед ведет себя странно, это точно. Он постоянно таскается в свой подвал и осматривается кругом так, словно боится, что его заметят. А вчера к нему приезжала женщина…
— Это я уже слышал, — сердито отмахнулся от нее Ронни, — Но вы хотя бы раз видели, чтобы сосед моего брата…
— Бенджамин Краус, — перебила его Мышка.
— Что? — переспросил Ронни.
— Не что, а кто. Бенджамин Краус, так его зовут. — Мышка поймала удивленный взгляд Дэниела и поняла, что не зря сходила к миссис Мартин. — Наша соседка, Анджела Мартин, — пристально посмотрела она на Ронни, и тот немедленно отвел глаза, — тоже очень удивлена тем, что мистер Краус переделал в доме один единственный уголок — подвал…
— Ваша соседка? — снова поднял глаза Ронни. — Хм, ну что ж, это, конечно, любопытно, но я хочу, чтобы вы ответили на другой вопрос. Видел ли хоть один из вас, чтобы этот Бенджамин — как его там? — заводил в подвал или выводил из него человека?
Дэниел и Мышка отрицательно помотали головами.
— Это я и хотел знать, — сердито кивнул Ронни. — И на каких, спрашивается, основаниях я заявлюсь к добропорядочному, с точки зрения закона, человеку и спрошу у него, не держит ли он в подвале пленника?
— Может, он не такой уж и добропорядочный, — посмотрел на своего сердитого брата Дэниел. — Ты знаешь его имя и можешь это проверить. Как знать, вдруг ты найдешь у него какой–нибудь скелет в шкафу.
— Я, конечно, проверю, дорогой ты мой братец, — хмыкнул Ронни, и Мышка только сейчас заметила между братьями хоть какое–то сходство — полулукавую–полуязвительную улыбку. — Но на твоем месте я бы не делал глупостей и поумерил свои фантазии. Мне понятно твое рвение хоть чем–то себя занять, но, поверь, твои игры в домашнего детектива до добра не доведут. Ты пойми, — уже мягче добавил он, — то, что ты следишь за людьми, незаконно. Конечно, со своей осторожностью вряд ли на этом попадешься, но и я не могу прийти в участок и сказать: мой братец тут на днях следил за своим соседом в бинокль и та–а–акое увидел…
— Твоя ирония мне, конечно, понятна, — недовольно перебил брата Дэниел. — Ну а что, если мы с Миа правы и в подвале Бенджамина…
— Крауса, — подсказала Мышка.
— Вот–вот, — кивнул Дэниел, — в его подвале заперт ни в чем не повинный человек? Что скажут в твоем участке, если очень скоро где–нибудь неподалеку отыщется труп?
— У вас, частных детективов, все всегда просто, — сердито покачал головой Ронни. — Проследил, сделал фотографии, показал — и порядок. Полиция не частная лавочка. Фотографий и записей недостаточно. Нужны свидетели. Нужно соблюдать правила. И ты об этом хорошо знаешь.
— Жаль, что я напрасно потратил твое время, — вздохнул Дэниел. — Мне казалось, ты хоть что–то можешь сделать.
Ронни окончательно помрачнел, и Мышка поняла, что Дэниел гораздо хитрее своего брата. Упрямому полицейскому не так–то просто было признать, что он беспомощен.
— Ладно, я попробую что–нибудь придумать, — бросил он. — Может, у твоего Бенджамина и правда окажется в прошлом какое–нибудь темное пятно. Попрошу ребят патрульных немного покрутиться в этих местах. Но не жди от меня много, Дэниел. У меня слишком много работы, чтобы тратить время на твои ничем не подкрепленные подозрения.
Дэниел молча кивнул. Ронни сухо попрощался со всеми и вышел. Мышка посмотрела на Дэниела. Он был немного огорчен, но, похоже, большего и не ждал от брата.
— Не обращайте внимания, — улыбнулся он Мышке. — Ронни весь в отца. Он всегда был таким суровым. Но под маской сердитого полицейского честная душа и доброе сердце.
— Понимаю, — кивнула Мышка. — Странно только, что его дочь такое милое и жизнерадостное существо. Она похожа на свою мать?
47 
