ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Том стоял и ждал ее. Проведя с Томом Каллаханом один изнурительный день, Джулия не видела его потом несколько суток и была готова к тому, что представление об этом человеке, которое она составила для себя в прошлую пятницу, ошибочно. Но сейчас, стоя в дверях терминала аэропорта Олбани, она поняла, что это не так. Небольшая группа людей встречала в аэропорту столь же немногочисленный рейс, и Том выделялся среди них высоким ростом. Он приковал к себе ее взгляд словно магнит. Наконец Том заметил ее и явно узнал, но тут же лицо у него стало каменным. Наверно, и у нее такое же неподвижное и напряженное выражение лица, подумала она. Все, что между ними произошло несколько дней назад, сейчас выглядело чем-то нереальным. Том не шел к ней навстречу, а просто стоял как скала, словно ждал чего-то. Джулия шла к нему, не в силах оторвать взгляд от его лица, и поэтому не заметила цветов, которые он держал в руках. Наконец Том протянул их ей. Розы. Дюжина персиково-розовых, уже распустившихся цветков.

— Я знаю, что, согласно традиции, они должны быть красными, — сказал он, извиняясь, и Джулия поняла, что ему так же нелегко, как и ей. — Этот персиковый оттенок внутри каждого цветка напомнил мне о твоей коже, вот я и…

— Они прекрасны, просто прекрасны, спасибо.

Джулия взяла цветы, наклонилась, чтобы вдохнуть их аромат — легкий, освежающий, а когда она подняла взгляд и посмотрела на Тома, то ей в голову пришла странная мысль: неужели он намеренно подарил ей цветы, создав очень хрупкое, но колючее препятствие между ними, чтобы у них была объективная причина не прикасаться друг к другу? Если это так, то она ему очень благодарна, потому что в памяти до сих пор жили воспоминания об их поцелуе, который они позволили себе поздней ночью в пятницу, и даже мысль о том, чтобы прикоснуться к нему, была небезопасной.

Джулия пробиралась сквозь толпу, баюкая на руках букет роз. Она почти физически ощущала присутствие Тома, чувствовала спортивную легкость его походки, слышала, как шуршит джинсовая ткань при каждом его шаге. И она не могла не думать о том, что это просто какое-то сумасшествие.

— Устала? — спросил он, и это слово, несмотря на краткость, прозвучало очень участливо.

— Нет, — ответила она, — я чувствую себя замечательно. Марси почти ничего не позволяла мне делать.

Три последних дня они с Марси завершали незаконченные, отнюдь не самые приятные дела Лоретты: разбирали ее одежду, просматривали неоплаченные счета и широкий ассортимент купленного на одном дыхании имущества. Весь вчерашний день Джулия провела в квартире, которую арендовала на четыре месяца, приехав в Филадельфию в конце марта. Джулия планировала подыскать себе постоянное жилье, но сейчас это уже не имело значения: она должна жить в доме Тома, делить с ним свободное время где-то между Филадельфией и Нью-Йорком.

— Это хорошо, — протянул он, — значит, она добросовестно выполняла мои указания. Как твоя тошнота? Ты ела регулярно? Принимала витамины?

Неожиданно Джулия почувствовала раздражение: вопросы сыпались один за другим как из рога изобилия! Если бы несколько минут назад при встрече они прикоснулись друг к другу, она бы не злилась, а теперь Джулия чувствовала себя одинокой — ее и ребенка, которого она носит, отделял от Тома этот довольно тяжелый букет.

— Не паникуй, Том, — съязвила она, — я делаю все, что в моих силах, чтобы выносить твоего ребенка наилучшим образом. А что касается цветов…

— Эй! — Том внезапно остановился и заставил остановиться Джулию. Он повернул ее за плечи и заглянул в лицо: его черные глаза полыхали гневом. — Я не имею в виду ничего такого! Я о тебе забочусь! Я не хочу, чтобы в ближайшие месяцы ты испытывала те же негативные ощущения, что и в прошлую пятницу. Я хочу, чтобы ты заботилась о себе так же тщательно, как и о здоровье малыша. Что, черт побери, не так с цветами?

  14