18 
– А вот и я! – вошел Шурик, но как-то застопорился, увидев застолье. – Кажется, я не вовремя?
– Вовремя, – вскинулась Полина и на правах хозяйки пригласила его за стол: – Садись, Шурик, поужинаешь с нами.
Кирилл нахмурился, что не ускользнуло от внимания наблюдательного Шурика. Значит, ему не нужны здесь посторонние, а за столом присутствовало новое лицо – та самая телочка, следовательно, как тут было уйти? Шурик в подобных ситуациях обычно прикидывался шлангом.
– Вообще-то я сыт, но раз вы просите… Полина, можно мне сесть рядом с тобой? – спросил он.
Он взял свободный стул и потеснил Антона, который ехидно представил Тамаре наглеца:
– Это Шурик, обожатель Полины.
– Да, обожатель, – не стал отнекиваться юноша. – Чем я хуже тебя?
– Лучше, Шурик, лучше, – заверил его Антон. – Рядом с тобой у меня нет никаких шансов.
– Лукавишь! Пока у тебя все шансы с рычагами. Но ты человек ветреный, а я – серьезный и надежный, в связи с этим твои шансы в скором времени снизятся до нуля, а мои увеличатся, – провозгласил Шурик.
– Ха-ха-ха-ха, – залилась Тамара базарным смехом, но, может быть, и нервным. – Какие вы смешные…
Кирилл бросил на нее взгляд, означавший: «Заткнись». Она притихла, а он, недоуменно переводя глаза с Шурика на Антона, спросил:
– Не понимаю, о чем вы?
Шурик не посчитал нужным уступить слово Антону:
– У нас, Кирилл Андреевич, с вашим другом идет борьба за расположение Полины. Пока, к сожалению, она предпочитает Антона. Но это пройдет.
Теперь и Антон захохотал, покачивая головой: дескать, ну и наглая молодежь пошла! Полине пришлось вступить в их перепалку, как-никак речь шла о ней, но как бы без нее, что было ей неприятно.
– Шурик шутит, Кирилл. Будь это правдой – не обсуждалось бы с такой откровенностью при всех, верно, Шурик?
– Ты так считаешь? – пожал плечами юноша.
Получилось, что Шурик продал чужую тайну. Во всяком случае, Кирилл Андреевич вытаращил на него глаза и не знал, как реагировать! Невероятно, но для него роман сестры с его другом явился новостью. Шурику стало до крайности любопытно: почему эти двое скрывали от Кирилла свои отношения? А ведь скрывали, вне всякого сомнения! Хотя в этом нет ничего запретного, страшного, неестественного. В чем же дело?
Шурик в своих рассуждениях оказался прав: Кирилл действительно ничего не замечал, однако поверил сестре, потому что Антон не подтвердил и не опроверг юношу – возможно, у них такая игра. К тому же сейчас перед ним стояли другие задачи, осуществлению которых немного помешал мальчик-сосед. Тем не менее Кирилл решил, что тянуть не имеет смысла, и, выждав некоторое время, когда все выпили и немного поели (на сытый желудок новости воспринимаются позитивнее), он без дальнейшей подготовки поставил всех перед фактом:
– Мы с Тамарой сегодня подали заявление.
Ни у кого не возник вопрос – какое заявление и куда его подали, это было ясно без уточнений. А пауза вышла красноречивее слов, в какой-то степени ее можно назвать шоковой, ибо вдовец слишком уж поспешил обзавестись новой женой, посему поздравлений он не услышал. А ведь Полину не обманули ее предчувствия! Антон вертел вилку и был поглощен исключительно этим «интересным» занятием, Марианна опустила глаза, теребя салфетку. Тамара вытянулась в струну и с опаской поглядывала на присутствующих. Казалось, новоиспеченная невеста ринется в драку, если только хоть кто-нибудь вознамерится помешать ее бракосочетанию. Шурик так просто застыл, почуяв добычу, способную стать ключиком к его самостоятельному расследованию.
– Почему вы молчите? – В интонациях Кирилла отчетливо послышался протест против всеобщей скорби.
– А что ты хочешь услышать? – тихо спросила Полина, не поднимая на него своих иконописных глаз.
Ну, чего в таких случаях хотят? Поддержки, безусловно. Мол, ты правильно делаешь, часы безжалостно отсчитывают время, жизнь проносится, старость не за горами, в твоем положении с кучей детишек, которым необходима мать, это разумный шаг. Много существует слов, способных умаслить чью-то совесть, оглядывающуюся на общественное мнение. Но ни сестра, ни Антон – а именно от них Кирилл ждал хотя бы слабой поддержки – не нашли необходимых дружеских слов. Как человек упрямый, Кирилл никогда не признал бы, что он не прав, особенно тогда, когда сам совершал бездумный поступок и понимал объем ошибки. Соединив брови и поджав губы, он допил вино, поднялся:
18 
