Последние отзывы

  99  

О чем она плакала? Плакала об их юности, о неосуществленных надеждах, о несбывшихся мечтах, таких честных, прекрасных и вот погубленных, расстрелянных и распятых, плакала о Саше, о Лене, выдавленных из жизни, в которую верили, которой были так бескорыстно преданы, плакала об Иване Григорьевиче, об Алевтине Федоровне, ее старших товарищах, уничтоженных именем Революции, которой отдали жизнь. Вместо них явились тупые, безжалостные карьеристы и шкурники. Этим людям надо подчиняться, придется теперь жить с опущенной головой.

Она сидела на краю дивана, всхлипывала, вытирала платочком глаза. Ваня прижался к ее коленям, теребил рукав: «Мама, ты что, мама, почему плачешь?» Никогда Нина не позволяла себе такой слабости, но сейчас, здесь, у Софьи Александровны, не смогла удержаться – единственная родная душа, встретившая ее в этом доме, Сашина мать, и для Вари была матерью, а она отстранилась от нее тогда, и никакие объяснения ее не оправдают – уже заползал в нее в то время страх, подчинял себе, коверкал душу.

Глядя на Нину, Софья Александровна тоже прослезилась. Обиды за прошлое не было. Обманутые дети, погибшее поколение, несчастная страна. И хорошенький беленький мальчик, что жмется к коленям Нины, ему четыре года всего, и он уже обманут, где его мать, кто его отец – не знает и никогда, наверное, не узнает. Слава Богу, есть у него Нина, есть Максим, не сгинул в детприемнике НКВД.

Софья Александровна протянула руку, погладила Ваню по голове.

– Мама давно не была в Москве, соскучилась, приехала, всех нас увидела и заплакала от радости. Ты меня понял, Ванюша?

Мальчик не отвечал, вопросительно смотрел на Нину.

– Вот пусть мама подтвердит. Правильно я говорю, Нина?

Вытирая глаза и глотая слезы, Нина проговорила:

– Да, правильно.

– Видишь? – Софья Александровна снова погладила Ваню по голове. – Как, нравится тебе в Москве?

Мальчик снова посмотрел на Нину, перевел взгляд на Софью Александровну, серьезно сказал:

– Нравится.

Через несколько дней после приезда Нины и Максима Варя позвала их в гости.

Жили они с Игорем на улице Горького, в новом доме, окна выходят на Советскую площадь, посередине площади обелиск Свободы, на другой стороне тоже новый дом с магазином и рестораном, справа Моссовет. Большая квартира, просторная, но Нина отметила, что Варя ничего не перевезла сюда с Арбата: ни свою лампу любимую, ни книг, ни фотографий. Возможно, ей не хотелось оголять их комнату, такое тоже могло быть.

Варя приезжала их встречать на вокзал, подхватила Ваню на руки, расцеловала, прижала к себе.

– Опусти его, – всполошилась, Нина, – такой костюм нарядный, испачкает он его ботиночками!

– Не испачкает, он умный.

И Ваня прилип к ней, не оторвешь.

– Смотри, он меня вспомнил, узнал!

– Ты думаешь? – засомневалась Нина. – Столько времени прошло. Просто понравилась ты ему. Я давно заметила: дети любят красивых.

Варя уговорила их поехать на Арбат, пообедать, отдохнуть, переночевать, а утром Максим разузнает насчет комнаты в общежитии.

– Зачем всем табором тащиться в академию?!

И пробыла с ними там до вечера, сама выкупала Ваню, сама уложила его в постель. И, глядя, как она целует его и шепчет что-то ласковое на ухо, Нина подумала: жалеет, что не оставила мальчика себе, или горюет, что нет собственного ребенка. Глаза были грустные.

Она спросила Варю, знает ли Саша о ее замужестве, просто так спросила, не вкладывая в это никакого особенного смысла.

Варя помолчала, потом произнесла странную фразу:

– Может, знает, может, нет, мне это неизвестно.

И оборвала разговор.

И сейчас, придя к ней в гости и глядя на эту просторную, светлую, но не обжитую Варей квартиру, сразу вспомнилась почему-то та странная фраза, и все как-то связалось вместе. На обратном пути Нина сказала Максиму:

– Мне кажется, по-настоящему Варя любила только Сашу.

Игорь Владимирович им понравился: милый, воспитанный, приветливый, хотел подружиться с родственниками жены. Посмеялись над тем, что он развел «семейственность»: после окончания института Варя работала инженером-конструктором в проектной организации, подчиненной Игорю Владимировичу.

– Садимся ужинать, – распорядилась Варя, – иначе мясо пережарится. А насчет выпивки пусть командует Максим.

Максим прочитал названия вин: «Мукузани», «Цинандали», задержал взгляд на бутылке с водкой:

– Я бы предпочел вот это.

– Будем пить водку, – согласилась Варя, – Игорь, налей!

  99