очень нудно 
27 
Хозяин растерялся и застыл, удивленно моргая глазами. Старшему из рыцарей некогда было ждать, пока у толстого олуха пройдет столбняк. Он сорвал с него фартук и бесстыдно запустил железную лапищу в карман отвисших штанов. На стол со звоном высыпалась довольно приличная горстка монет. В основном это были медяки, но кое-где виднелось и серебро. Несколько кругляшей закатилось под стол. Рыцарь схватил трактирщика за шкирку и с силой толкнул его на пол.
– Поднять, живо! – отдал приказ вассал графа и, больше не обращая внимания на хныкающего ползуна, стал рассматривать лежавшие на столе монеты.
Тем временем его подручные привели попрятавшуюся на кухне прислугу. Одни шли сами, других тащили волоком, а кое-кого и подгоняли пинками. По мнению господ, иного обращения упорствующие прислужники не заслуживали.
– Пусто, проклятье, пусто! – не обнаружив того, что искал, командир с грохотом опустил железный кулак на хлипкую стойку.
Деревянная поверхность стола жалобно заскрипела и треснула, однако силы удара оказалось маловато, чтобы повредить опоры.
– Как там у вас?! – спросил командир, с надеждой глядя на спины товарищей, азартно и умело обыскивающих прислугу.
– Пока ничего, – лаконично ответил один, второй помощник просто покачал головой.
– Что они ищут? – шепотом произнес Семиун, который еще не понял, зачем благородные воители, будто обычные разбойники, шарят по чужим карманам.
– Молись, чтобы они не нашли…сильно молись…всем известным богам! – не поднимая головы, произнес Шак. – И приготовь-ка грамотку охранную! Кажется, сейчас она весьма пригодится…
Попадавший в разные передряги бродяга предостерег молодого товарища неспроста. Один из рыцарей радостно присвистнул, внимательно рассмотрев и даже попробовав на зуб одну из множества медных монет.
– Есть, Жаро, есть, вот она! – издал победоносный крик рыцарь, гордо вознеся над головой руку с зажатой между пальцами монетой.
Зловещая ухмылка пробежала по лицу командира. Старший из троицы, рыцарь по имени Жаро, кивнул, и оба помощника тут же напали на слугу, в чьем фартуке был обнаружен проклятый медяк. Один, сбросив на пол посуду и распихивая острыми налокотниками ошарашенных посетителей, затащил парня на стол, а другой приставил к горлу бедолаги острый кинжал и чуть не вдавил ему в ноздри фальшивую монету.
– Говори, шваль! Кто ее тебе дал, когда?! Кто ею расплатился?! – прорычал рыцарь, грозно щерясь и брызгая слюной парню в лицо, а затем надавил лезвием на горло…пока только плашмя, не острием.
Тело перепуганного парня затряслось мелкой дрожью, а штаны стали мокрыми. Несчастный судорожно пытался вспомнить, кто же из гостей подсунул ему фальшивку, но ничего не получалось. Слишком много посетителей было с самого раннего утра, а медь – мелкие разменные монеты, кочующие из рук в руки и лишь иногда остающиеся в карманах прислуги, а именно, когда заезжий гуляка бывает пьян и поэтому щедр.
Возможно, в подобной ситуации Шаку стоило бы промолчать, по крайней мере, многие, окажись на его месте, поступили бы именно так: сидели бы и не высовывались. Однако на стороне бродяги был опыт, горький опыт, накопленный в результате частого попадания в примерно такие же истории. Он точно знал, что если парень не вспомнит, то рыцари будут обыскивать всех, а карманы его камзола оттягивали два почти полных кошелька точно таких же фальшивок.
– Это я, я с ним монетой этой расплатился! – громко произнес Шак и, стараясь не делать резких движений, поднялся из-за стола. – Только я не знал, что она поддельная!
Все присутствующие почти одновременно повернули головы в сторону бесштанного храбреца. Мучители отпустили обмочившегося парня и направились к столу. Командир группы положил ладонь на рукоять меча и встал посреди трактира, отрезая путь предполагаемым фальшивомонетчикам к выходу. К счастью, Семиун уже достал охранную грамоту из сундука и, когда вассалы графа приблизились, предусмотрительно протянул ее им в развернутом виде. Хоть доблестное воинство, в отличие от ученых мужей, и не привыкло проводить вечера да ночи за мудрыми книжками, но читать-то оно умело довольно сносно. (Как известно, приказы бывают не только устными, но иногда отдаются и в письменной форме.)
По суровым лицам господ пробежала тень недоумения. Не произнеся ни слова, они обменялись многозначительными взглядами, а затем передали грамоту командиру. Казенная бумага произвела на Жаро точно такое же впечатление, правда, прочел он ее в два раза быстрее и не усомнился в подлинности подписи и печати.
27 
