очень нудно 
29 
Как же ехать в театр? И что делать, если все это будет продолжаться?
Как любая современная женщина, Ширли знала о беременности почти все. Было ей известно и понятие интоксикации, но легче от этого не становилось. Равно как и от осознания того, что рано или поздно самый трудный, начальный период беременности закончится, а дальше должно быть легче.
Успокаивая себя этой мыслью, Ширли поднялась, чтобы начать собираться на работу, но едва успела выпрямиться, как ее вновь настиг приступ дурноты.
К счастью, он оказался гораздо слабее предыдущих. Правда, и после него Ширли пришлось отдыхать, зато у нее появилась уверенность, что она способна добраться до театра. А на работе ей почему-то всегда становилось легче. Возможно, потому, что она отвлекалась от своего состояния текущими делами.
Отдышавшись, Ширли умылась и отправилась одеваться. Разумеется, ни о каком завтраке не могло быть и речи. Перед выходом из дому она только выпила немного минеральной воды — всего несколько глотков, — потому что большее количество жидкости могло спровоцировать новый приступ тошноты.
Едва взглянув на себя в зеркало — бледное лицо, темные круги под глазами — Ширли поплелась в гараж. Ее ноги дрожали от слабости.
Будущее материнство давалось нелегко.
11
По дороге на работу Люк обычно слушал музыку, как правило, классическую. Сегодня он выбрал Вагнера, который завораживал его пространственной динамикой и широтой музыкального мышления.
Несмотря на то, что это было утро рабочего дня, шоссе не было загружено транспортом и ничто не мешало Люку наслаждаться музыкой, которую он всякий раз слушал по-новому, хотя давно знал наизусть.
Так продолжалось до поворота, который дорога делала сразу за искусственными посадками молодого ельника. Там Люку пришлось объехать какой-то автомобиль, стоявший почему-то не у обочины, а прямо на проезжей части, что немного отвлекло его от прослушивания музыки.
Проехав еще с милю, Люк вдруг подумал — как раз начался его любимый фрагмент из «Тристана и Изольды», — что тот одинокий автомобиль как будто ему знаком. А в следующую минуту резко притормозил, потом развернулся и помчался обратно. Проигрыватель выключить он забыл, так что весь обратный отрезок пути в салоне «бентли» продолжал звучать Вагнер.
Остановившись возле автомобиля, Люк сразу понял, что догадка его верна — это был принадлежащий Ширли «вольво». Сама она сидела за баранкой, и дверца с ее стороны была распахнута.
Что-то случилось! — промчалось в голове Люка. Ударом по кнопке проигрывателя он прекратил неуместную сейчас музыку, затем выскочил из «бентли» и метнулся к «вольво». Один лишь брошенный на Ширли взгляд сказал ему, что его опасения не напрасны: она сидела с закрытыми глазами и лицо ее было белее мела.
— Ширли! — Добрую минуту после оклика она оставалась неподвижной, и за эти короткие мгновения каких только мыслей не пронеслось в мозгу Люка! — Ширли...
Ее ресницы поднялись. Потом она медленно повернула голову в сторону Люка.
— Что с тобой? — тревожно спросил он. — Ты... плохо себя чувствуешь?
Губы Ширли вяло шевельнулись, и лишь затем она едва слышно выдавила:
— Я...
— Да?
— Меня тош... — Не договорив, Ширли поспешно выбралась из автомобиля, оттолкнула Люка, шагнула к кромке шоссе и там нагнулась к кустам, сотрясаемая конвульсиями.
— Дьявол! — процедил Люк, наблюдая за ней.
Спустя пару минут он взял Ширли под локоть, отвел обратно к «вольво» и помог сесть.
— Спасибо, — шепнула она.
— Что с тобой? — вновь спросил Люк.
Ей как будто стало немного лучше, потому что она ответила более внятно:
— Ничего особенного, обычная история. В начале беременности это бывает со всеми женщинами. — Немного передохнув, она провела языком по запекшимся губам и добавила: — Правда, сегодня что-то уж очень... — Оборвав фразу на середине, Ширли вдруг прижала ладонь к горлу и несколько мгновений сидела, прислушиваясь к себе. Затем медленно расслабилась, словно что-то отступило от нее.
— Ты на себя не похожа, — с сожалением заметил Люк. — В таком состоянии нужно оставаться дома, в постели, а не колесить в автомобиле.
Она тихонько вздохнула.
— Я должна ехать на репетицию.
Глядя на нее, такую слабую, осунувшуюся, поблекшую, Люк покачал головой.
— Не думаю, что ты сейчас что-либо должна. Впрочем, одно должна точно: беречь себя и ребенка, которого, насколько я понимаю, тебе очень хочется.
29 
